— Ты о рыцаре Храма, что укрывался, возможно, в Аскалоне?
— Именно. По этой причине, кроме всего прочего, Тремеле и настаивал так горячо на штурме города. Он не исключал того, что там может находиться Уокин, а быть может, и пропавший Беррингтон. Тремеле был согласен с тем, что ордену пора навести порядок в собственном доме. И если бы он не погиб в Аскалоне, то нам все равно пришлось бы отправиться в Англию, это вне всяких сомнений.
— Зачем? — Де Пейн заерзал на скамье, разминая затекшую ногу. — Зачем Уокину вообще возвращаться в Англию?
— Это его родная страна, здесь находятся люди из его ковена. А самое главное, он и такие, как он, считают короля Стефана своим врагом — ведь король виновен в смерти Мандевиля, их покровителя. Проще говоря, он решил вернуться домой и свести счеты с королем.
— А почему ты так вел себя в Хедаде?
— Я прослышал, что какой-то тамплиер посещал ассасинов. Вспомни, Эдмунд, ведь Палестина разделена на изолированные общины: католики, православные, евреи, мусульмане и прочие. Если в одной из них появляется чужак, его примечают. В Аскалоне мы уцелели, потому что нам просто повезло. Подумай: Низам и Тремеле старательно собирали все слухи и сплетни, какие только ходили по Палестине. Должно быть, Уокин и сам старательно распространял эти слухи, чтобы посеять смятение, чтобы подорвать репутацию Ордена рыцарей Храма. В Хедаде я прислушивался к разговорам. Они меня заинтересовали, но ничего нового я так и не узнал.
— Так где же Уокин?
— Бог его знает.
— И ты отправишься в Борли?
— Конечно. А разве есть иной выход?
Де Пейн встал со скамьи. Наклонился, поднял с пола арбалет, но направил его вниз. Парменио с облегчением вздохнул, но тут же напрягся снова — теперь оружие было направлено на него.
— А те странные личности, с которыми ты встречаешься в трактирах? Гонцы из Палестины?
Парменио смотрел мимо де Пейна, словно разглядывая настенные росписи. Рыцарь наблюдал за ним и ждал. Он не сомневался, что генуэзец говорит правду, но не всю. Не хватало чего-то весьма важного.
— А что, если, — Парменио поджал губы, — что, если, — повторил он, — мы гоняемся за тенью, Эдмунд? Действительно ли Уокин здесь?
— Беррингтон считает, что здесь.
— А на самом деле? А вдруг он и не покидал Палестину, а просто отправляет своим сообщникам в Англии письма, сам же скрывается где-то в других краях?
— Дальше!
— Прежде чем уехать из Аскалона, я попросил Великого магистра и патриарха провести тщательные розыски Уокина. Вот почему ко мне прибывают гонцы. — Парменио слегка повысил голос, что выдавало его волнение. Он сделал шаг вперед, протянув руки. — Эдмунд, я не враг тебе!