— Вы собираетесь в ресторан? — тихо спросила та.
— А что в этом удивительного? — оглянулась на нее артистка. — По-твоему, я не в форме?
— Не совсем.
— Что ты имеешь в виду?
— Вы выпивши.
Табба помолчала, подошла к прислуге, погрозила перед самым ее лицом пальчиком.
— Не смей!.. Слышишь, никогда не смей говорить это хозяйке!.. Выгоню, как драную кошку! — И громко повторила: — Костюм!
Изюмов, сидя в закрытой повозке, видел, как к ресторану подъехали в экипаже Табба с Катенькой, прислуга помогла артистке спуститься на землю, и они двинулись ко входу.
Их встретил администратор, проводил, минуя зал, черным коридором в служебную часть заведения, перед тем как уйти, сказал артистке:
— Вас просит зайти Арнольд Михайлович.
Табба удивленно хмыкнула, жестом велела прислуге ждать, толкнула дверь кабинета хозяина.
Он поднял глаза, какое-то время определял ее состояние, приглашать сесть не стал.
— Вы опоздали, — произнес он.
— Публика все равно ждет, — развела руками артистка.
— Кроме того, вы выпили.
— Вы заметили?
— Да.
— А публика вряд ли.
— И последнее.
— Последнее? — подняла брови прима.
— Да, последнее. Из ящика моего стола похитили оружие.
— Я вас не понимаю.
— В ящике стола лежал револьвер. — Арнольд Михайлович для убедительности выдвинул тот самый ящик. — Его украли.
— По-вашему, это сделала я?
— Нет, это сделал ваш друг, ваш коллега, ваш воздыхатель Изюмов. Эта бездарная дрянь!
— А я тут при чем?
— При том, что он намеревался вас убить и с этой целью похитил револьвер.
— Арнольд Михайлович, — с укором слегка заплетающимся языком произнесла Табба, — по-моему, вы — сумасшедший. Вы несете такую чушь, что я даже не знаю, как себя вести.
— Очень просто!.. Убраться отсюда!
— Вы это серьезно?
— А вы думаете, я шучу?.. Вы хамите, пьянствуете, заводите романы с клиентами, флиртуете черт знает с кем!.. Воруете, наконец!
— Ворую?.. А что я у вас украла?
— Часы!.. В этом же ящике лежали золотые часы!.. Теперь их нет!
— И вы считаете, что их взяла я?
— Кто же еще?.. Яблоко от яблони далеко не падает!
Прима не спеша взяла графин со стола, подняла его над головой Арнольда Михайловича, вылила воду почти до дна и покинула кабинет.
Изюмов, сидя по-прежнему в повозке, напрягся, когда увидел выходящих из ресторана Таббу и Катеньку, проследил, пока они садились в подъехавший экипаж, сказал негромко кучеру:
— Пошел за каретой.
Катенька смотрела на молчаливую хозяйку, желала о чем-то спросить, но не решалась.
— Все, — повернулась наконец к ней Табба и развела руками. — Кирдык.
— Что?
— Песни закончились. Репертуара больше нет.