— Вас уволили? — холодея, спросила прислуга.
— Выгнали. Как дешевую уличную девку. Ну и хрен с ними!
Катенька оглянулась, сообщила хозяйке:
— Нас, кажется, преследуют.
— Кто? — Табба тоже посмотрела назад.
— Крытая повозка. Едет следом от самого ресторана. Думаю, это господин Изюмов.
— С чего ты взяла?
— Он приходил утром, когда вас не было.
— Зачем?
— Вас спрашивал.
— Что хотел?
Девушка замялась.
— Он влюблен в вас.
— Гони в следующий раз. В шею!
— Я так и сделала. — Катенька снова оглянулась. — Но видите, он опять.
— Останови! — крикнула Табба извозчику.
Тот натянул вожжи.
— Не выходи, — бросила прима прислуге и спрыгнула на землю.
Встала посреди дороги так, что объехать ее было невозможно.
В парке было темно и пусто.
Повозка с Изюмовым остановилась, Табба двинулась к ней. Увидела сидящего там Изюмова, приказала:
— Выйдите!
Тот послушно покинул повозку, встал перед артисткой.
— Зачем вы преследуете меня? — спросила она.
— Просто еду.
— Что вам нужно?
— Вы сами прекрасно все знаете!
— Вы хотите меня убить?
— Нет, — неуверенно ответил Изюмов. — Я хочу, чтобы вы принадлежали мне.
— Не будет этого!.. Слышите, не будет! — Табба ударила его по лицу. — Я скорее подохну, чем позволю прикоснуться ко мне!.. Ненавижу! Презираю! Оставьте же меня наконец! — Она хлестала его по щекам, он стоял молча, бесстрастно, неподвижно.
Прима наконец оставила Изюмова, широкими неверными шагами направилась к карете. Карета тронулась, артист продолжал стоять на темной аллее, одинокий, потрясенный, жалкий.
По лицу Соньки струился пот, пальцы немели и кровоточили, она из последних сил водила по крепкому металлу ножовкой, едва не сваливаясь с табуретки.
Остановилась, тяжело опустила руки, кое-как спустилась на пол, проковыляла к койке.
Постояла какое-то время, согнутая и обессиленная, хотела было сесть на койку, но повернулась и вновь направилась к окну.
Илья Глазков, одетый в цивильное, поднялся на этаж, остановился возле двери квартиры Таббы, после некоторого колебания все-таки нажал кнопку звонка. Никто не открывал. Прапорщик, с трудом сдерживая волнение, позвонил еще раз.
Этажом выше, на своем привычном месте, находился Изюмов, внимательно наблюдавший за ночным гостем. Увидел, что дверь квартиры наконец открылась, и показавшаяся Катенька недовольно что-то сказала ночному визитеру — что именно, артист не расслышал: во-первых, расстояние, а во-вторых, по улице прогрохотала повозка.
— Время позднее, госпожа уже отдыхают, — повторила прислуга и попыталась вернуться в квартиру.
Илья придержал дверь.
— Понимаю, что поступаю бестактно, но вопрос крайне важен. Он касается ее матери. — И напомнил: — Я уже приходил, помните?