Ермолов и Вельяминов успели уже ускакать вперед и остановились подождать колонну наверху неширокой балки. Отряд рота за ротой проходил мимо генералов, подтягиваясь, равняясь, ставя тверже ногу, насколько это возможно было в такой грязи. Ни одна шеренга не была одета одинаково. Да и каждый солдат чем-нибудь отличался от соседей слева и справа. Кто шел в сапогах, кто щеголял в чевяках и кожаной обуви; кто-то шел в бешмете, кто-то накинул сверху еще чекмень. У кого на голове красовалась папаха, у кого щегольски заломленная остроконечная шапка. Редко где можно было заметить форменные мундиры, кивера или фуражки. Также и уставные ранцы телячьей кожи все, кому хватило терпения и ума, заменили мягкими матерчатыми мешками.
Мало заботились об уставной форме и офицеры. Все в черкесках, чуть ли не с посеребренными газырями, у каждого кинжал на поясе, верховые подвешивали через плечо и шашку. Изукрашенные рукояти пистолетов, отнюдь не армейских, инкрустированные ружейные приклады и ложа хоть немного приукрашивали сырой и тусклый, невеселый осенний день.
Вельяминов вдруг коротко хохотнул. Настолько это не подходило к холодному, сдержанному генералу, что Ермолов поворотился к нему. И проезжавший мимо Новицкий тоже сдержал коня.
— Что смеешься, Алексей Александрович?
— Да вот оглядел наше воинство и вдруг подумал: что сказал бы государь, увидев наш корпус?
Ермолов посмотрел вслед роте куринцев, начавшей спускаться по раскисшему склону, упираясь пятками и прикладами, цепляясь за кусты, за локоть более устойчивого соседа, и тоже рассмеялся в голос:
— Пожалуй, если бы промолчал, уже было бы довольно неплохо.
— «Генерал Ермолов, — сказал бы государь император, — похоже, что передо мной проходит не русская армия, а шайка разбойников. А вы ее атаман, а не командующий корпусом».
Ермолов насупился:
— А я бы на то государю ответил, что корпус наш не для парадов на Марсовом поле, а для маршей в чеченских лесах да дагестанских горах. В чевяках легче, чем в сапогах, в бешмете удобней, нежели в суконном мундире. Да и мешки, сказал бы ему, куда лучше ранцев. И на походе удобнее, и при ночлеге. Шинель же скатанная всегда при солдате. Но думаю, что, если бы Александр Павлович прошел с нами два-три перехода да присмотрелся к любому делу, оставил бы какие мы есть. Верно я говорю, гусар?
Новицкий вздрогнул.
— Так точно! — непроизвольно вырвалось у него.
— Видишь, Алексей Александрович, — обернулся Ермолов к начальнику штаба. — Солдатская выучка всегда при человеке останется, как ты его ни вырядишь.
Вельяминов строгим взглядом окинул Новицкого от верха башлыка до ног, обтянутых сафьяновыми чувяками, и Сергей решил, что пора уже отъезжать от начальства куда подальше. Коротко хлопнул лошадь нагайкой по крупу, та подалась неохотно вперед и, приседая на задние ноги, пошла, заскользила вниз.