— Кто-нибудь да купит.
— Не сомневаюсь.
— Знаю одного торговца. У него есть штамп «Изъято из обращения».
— А я знаю одного плотника, так он умудряется завинчивать гайки молотком, — сказал я. — У каждого свои профессиональные хитрости.
— Но эта книга вообще никогда не была в обращении и никому не выдавалась. Лежала в запертом ящике в справочном отделе, и получить ее можно было лишь по специальному требованию. Если книга ценная, уж они всегда найдут способ отсечь к ней доступ. Библиотеки призваны служить народу, но, видно, они возомнили себя музеями, раз скрывают от людей самые лучшие свои книги.
— Однако, насколько я успел заметить, им это плохо удается, — съехидничал я.
— В смысле?
— Ну, эту, к примеру, им не удалось скрыть от вас.
Он усмехнулся, обнажив ряд ровных белых зубов.
— Да я вообще что угодно могу оттуда вынести, — сказал он. — Что угодно.
— Вот как?..
— Назовите любую книгу, какую только хотите, и я вам доставлю. Нет, серьезно. Что хотите могу притащить, хоть мраморную статую льва, если цена будет приемлемая.
— Нет, знаете, льва мне не надо. Что угодно, только не льва. У меня тут и без того тесно.
Он похлопал ладонью по «Lepidopterae».
— Так берете или нет? Если хотите, я могу немного сбавить цену.
— Нет, знаете, меня не слишком интересуют книги по естественной истории. Но это не главное. Я вообще не покупаю библиотечных книг, вот в чем дело.
— А жаль. Это единственный вид книг, по которым я специализируюсь.
— Так вы, выходит, специалист?
Он кивнул.
— Никогда не связываюсь с торгашами и разного рода дельцами. Я бизнесмен независимый, пытаюсь сам свести концы с концам. И никогда ничего не ворую у коллекционеров. Но библиотеки… — Он расправил плечи, и на груди под рубашкой заиграли бугорки мышц. — Я, видите ли, в своем роде вечный студент, — сказал он. — И когда не спал, все остальное время просиживал в библиотеках. Публичные библиотеки, университетские… Десять месяцев прожил в Лондоне и просто не вылезал из Британского музея. У меня вообще особое отношение к библиотекам. Смесь любопытства, любви и ненависти, если так можно выразиться.
— Понимаю.
Он закрыл атташе-кейс, защелкнул замки.
— В библиотеке Британского музея имеются две Библии Гутенберга. Если прочтете где в газете, что одна из них исчезла, знайте: моих рук дело.
— Что ж, — заметил я, — чем бы вы там ни разжились, одно прошу: не приносите их сюда.
Часа через два я сидел в «Бам Рэп», потягивая перье, и рассказывал Кэролайн о том, что произошло.
— И вообще, — добавил я в конце, — самая подходящая работенка для Хэла Джонсона.