— Много ты хочешь сразу.
Вечером к ним на чердак поднялась Маланка. Она пригласила Рябчикова и Мукагова на ужин к Марине. Но Рябчиков был непреклонен: надо идти!
— Боишься? — с укором спросила Маланка.
— За тебя боюсь.
— А может, все-таки останетесь? — настаивала Маланка.
Рябчиков взял ее за руку.
— Нет, пойдем. Я до смерти не забуду тебя, свою спасительницу.
— Ну тогда прощай, Шмель Бибоевич! — пожала руку Мукагову, потом подошла к Рябчикову. — Может, где и моего встретишь? Скажешь, что мы тут пока живы.
— Обязательно скажу, Маланка, — заверил Рябчиков.
— Счастья вам.
— Спасибо.
Они обнялись. Когда Маланка ушла, на душе у Рябчикова стало тревожно.
Вскоре на чердак заглянула Марина:
— Плачет Маланка.
— Да и нам невесело. Помолчали.
— Идемте к нам, — первой прервала тишину Марина. — Окна занавешены.
— А может, не нужно? — возразил Рябчиков.
— Да мама хочет посмотреть на вас.
Тихо, поодиночке они вошли в гостеприимную хату.
— Здравствуйте, матушка! — поздоровался Василий и снял фуражку.
— Садитесь, садитесь, — засуетилась старушка. — Вот, чем богаты, тем и рады.
На столе уже стояли помидоры, соленые огурцы, свежие яблоки, кусок старого сала.
— Зачем ночью печь топите? — спросил Рябчиков.
— Марина вашего друга хочет угостить варениками. У вас же, Шмель, их нету на Кавказе?
— Нет, мама. У нас пекут чебуреки.
— Никогда не ела.
— На блинчики с мясом похожи, — объяснил Рябчиков.
Марина поставила на стол вареники, залитые сверху салом со шкварками.
В дверь громко постучали.
— Я же закрыла калитку, — испуганно сказала Марина.
— Через плетень кто-то перелез. Отведи, господи, напасть от вас, — перекрестила всех мать.
— Марина! Открывай!
Беды не ищи: она сама найдет тебя. В двери стучал Перелетный. Он уже не раз задерживал Марину на улице, заходил в хату.
Что делать? Бежать через окно. На столе ведь останется еда. Впустить полицая и схватить его? А потом? Придут немцы и сожгут хату, убьют мать, Марину. Что делать?
Ходики на стене неумолимо отстукивали «тик-так, тик-так». И каждое мгновение было против тех, кто был в хате.
— Открой! Успокойся и будь вежливой, — сказал наконец Рябчиков, поправив под немецкой шинелью автомат, висевший на груди.
Марина вышла в сени и крикнула:
— Да сейчас. Ишь разошлись…
В хату неторопливо вошел Перелетный с винтовкой на плече и пистолетом на боку. Он тут же вздрогнул, отступил и стал снимать винтовку.
— Будь гостем, — улыбнулся Рябчиков. — Садись, господин Перелетный! Чтобы не быть должниками, угощаем чаркой с варениками. Ты нас раньше хотел салом и хлебом угостить, а мы вот… — Он кивнул на стол.