— Это лист за подписью министра по культуре, — сказала она. — В нем написано, что вы итальянцы снимающие документальный фильм о природе Бартыстана, и просьба оказывать вам возможное содействие. Сам министр — попка. Никакой реальной власти и авторитета у него нет. Но он родственник президента, так что без причины вас постараются не трогать.
— Сложно было получить? — Спросил Артем.
— Нет, — одними губами улыбнулась Дамиля, и сложив средний указательный и большой палец потерла их друг о друга, изобразив универсальный жест — наличность. — Но не забывайте, эта бумажка имеет значение только для тех кто считается с президентом. Чем дальше в степь, — тем меньше ее сила. И там — Дамиля выразительно посмотрела на Артема — можно встретить вооруженных людей, которые вообще не умеют читать. Впрочем, сейчас времена стали поспокойнее, большие люди уже все поделили… Бумагу я отдам Ветуту. Он говорит в отличие от вас говорит на местном, а русский здесь теперь знают далеко не все, особенно из молодых… Да и по легенде вам не особенно разболтаешься.
Дамиля отдала Ветуту бумагу, он скатал ее в трубочку и небрежно засунул в нагрудный карман.
— Залезайте и обживайтесь — Ветут приглашающее махнул рукой в сторону своего антиквариата.
Глеб и Сабир поднялись первыми, за ними, одолев две ступеньки и ухватившись за поручень, в салоне оказался Артем. Автобус оказался универсальной машиной, — переднюю часть занимали пассажирские сиденья, а задняя могла служить для складирования груза. Боковые стекла автобуса были прозрачными, а верхние, которые по изгибу кузова со стен частично переползали и на потолок были тонированы в темно-зеленый цвет. По бокам грузовой части располагались две откидные скамейки, достаточной длинны, что бы послужить и кроватями. В задней стенке автобуса была сделана откидная дверь, которая позволяла удобно загружать и разгружать площадку. Артем вспомнил, что в свое время такие автобусы служили и базой для создания катафалков, и тогда задняя площадка становилась местом установки гроба, а на пассажирских местах полагалось сидеть безутешным родственникам. Эту мысль он постарался отогнать… Здесь же вся задняя площадка была забита под завязку. Среди прочих коробок там угадывалась большая палатка, пластиковые бутыли с водой, металлические канистры с горючим, и двухместная гондола с пропеллером, которая, как догадывался Артем, являлась частью полуразобранного мотодельтаплана.
Больше всего однако, впечатляло рабочее место водителя. Один взгляд на него перенес Артема во времена беспечального детства. Оплетенное проволокой в белом кожухе рулевое колесо, стеклянная розочка, венчающая рычаг переключения передач, наклеенные там и сям фотографии полуголых красоток из иностранных контрабандных журналов, картинки с символикой заветных импортных товаров вроде джинсов «Левис» и сигарет «Мальборо», и на перегородке за водительским креслом — здоровенный портрет Софии Ротару, с надписью «фестиваль Юрмала 88»… Это был не автобус, а музей ушедшей эпохи, и Артем с трутом подавил в себе нахлынувший поток воспоминаний, который одолевает любого человека, когда он вдруг натыкается на анахронизм в виде старой открытки с датой, или на заложенный в книгу трамвайный билет вышедший из обращения лет 10 назад…