– А действительно ли что-то должно было быть продано? – спросила она, поворачиваясь к нам с Гарри. – Я написала не меньше двух десятков статей о том, как люди выстраивались в очередь, чтобы купить несуществующие вещи: долю в приобретении чистокровных лошадей, пляжные участки в мексиканском Канкуне, коренные зубы святых… Сколько раз Бруклинский мост переходил из рук в руки? Сделайте людям предложение в которое они поверят всей душой, а остальное довершит жадность. И здесь не имеет значения, насколько они умны и рассудительны; введите коэффициент алчности, и эти люди, голые и босые будут толпиться у вас на крыльце среди ночи и совать стодолларовые купюры в щель вашего почтового ящика.
Я откинулся назад, перебирая в голове разные варианты.
– А что, если она права, гипотетически по крайней мере? Допустим, что коллекции не существует. Вообще. Даже в поддельном варианте. А существует лишь легенда о ней и обещание, что обладать коллекцией будет только один фантастически удачливый человек при наличии соответствующего количества долларов.
– Шанс всей жизни, – подхватила Денбери, – привлекающий в наш город на подпольный аукцион Койла всяких психов с огромными деньгами. Можно предположить, что сделка осуществлялась бы за наличные без доставки на дом, верно?
– За наличные, – сказал Гарри, щелкая пальцами. – Целые пачки аккуратно сложенных купюр. Это может быть ключевым моментом во всей этой безумной затее. – Несколько минут он молча расхаживал по крыльцу, и лицо его при этом становилось все мрачнее и мрачнее. – Это действительно возможно, что-то в словах Денбери определенно есть, – наконец произнес он. – Я ведь уже пятнадцать лет коп и нюхом чую, что дело тут, кажется, пахнет крупной аферой.
Я попытался развить эту мысль.
– Что говорил брокер Уолкотт? Сколько покупателей может участвовать во всем этом? Человек пять-шесть или больше?
– А Уиллоу оценил стоимость коллекции в полмиллиона, – напомнил Гарри. – Значит, речь идет минимум о трех миллионах долларов. Я видел, как двоих парней застрелили во время грязной карточной игры за сорок три бакса. Что же тогда можно сделать за три миллиона?
– Ну три трупа у нас уже есть, – сказал я, перечисляя их по пальцам. – Честейн, Уикки, Мари.
– Неужели это все сделал Койл? – с сомнением спросила Денбери. – Или он просто выполняет какую-то свою роль в этом деле? Гарантирует подлинность, ведет переговоры и все такое.
Щёлкнув пальцами, я вскочил на ноги, потому что от осенившей меня мысли не мог усидеть на месте.
– Если это коллекция не Гекскампа, то человек, удостоверяющий ее подлинность, – мошенник. Даже если он эксперт, которому заплатили за выдачу фальшивого заключения об аутентичности. В любом случае, это должен быть кто-то участвующий в деле, – сказал я. – Возможно даже, что это человек из зеркального дома. Мне необходимо снова поговорить с Уолкоттом. И на этот раз вы оба мне здесь понадобитесь. Кстати, Борг тоже, если, конечно, вы сможете удержать моего доброго приятеля от дурных поступков.