– Я так рада видеть тебя, Ричард!
– Ты была бы рада любому, кто вытащил тебя из лап Хейксвелла.
– Нет, именно тебя. С тобой мне легко и нет нужды лгать.
– У тебя много друзей. Я тебе для этого не нужен.
– Ты знаешь меня, как облупленную, но никогда не пытался осуждать.
– А они осуждают?
– Да. В глаза говорят красивые и правильные вещи, но мысли у них другие. Я интересна лишь пока молода и красива, но молодость и красота, к сожалению, не вечны.
– Поэтому ты вышла замуж за Фартингдейла?
– И да, и нет. Идея его. Чтобы возить меня с собой и избежать кривотолков. – она насмешливо качнула хорошенькой головкой, – Он хочет взять меня с собой в Браганцу, а потом – в Кадис. Не может же он представлять меня на официальных приёмах, как свою любовницу?
– Почему бы и нет? Многие так и делают.
– Это о-очень официальные приёмы, Ричард.
– То есть, ты вышла за него, соблазнившись о-очень официальными приёмами?
Она удивлённо воззрилась на Шарпа:
– Ты не понял, да? Ричард, мы с Огастесом не женаты.
– Не женаты?
Её смех брызнул, как разбитый хрусталь, приковав к ней внимание всех, кто был на кровле:
– Он хочет, чтобы я говорила, что замужем за ним. И щедро платит за это.
– Сколько?
Перечисляя, она загибала пальцы:
– Я получу поместье под Кальдас да Райна – три сотни акров и дом; экипаж, четыре скакуна; ожерелье ценой в половину Испании и тысячу фунтов стерлингов в лондонском банке. Ты бы отказался от подобного предложения?
– Едва ли такое мне бы кто-нибудь предложил… Так ты не леди Фартингдейл?
– О, Боже! Нет! Хотя бы даже потому, что Дуарте для закона не мёртв, а я не имею права вступить во второй брак, пока нет подтверждения смерти первого мужа.
– Фартингдейл настаивает, чтобы ты называлась его женой, я правильно тебя понял?
– Сперва в шутку, а, когда уяснил, что я не против, всерьёз. Кто платит, тот и заказывает музыку, а уж он-то всегда платит щедро. Почему бы и не назваться его женой? Это почти то же, что и стать ею, правда?
– Уверен, твой духовник с тобой согласился. – беззлобно сыронизировал Шарп, – Неужели никто не заподозрил обман?
– По крайней мере, у них хватает ума держать язык за зубами. Огастес же объясняет всё проще: любой был бы счастлив обладать мною даже ценой свадьбы, отчего же им не верить лорду Фартингдейлу?
– А как сам лорд Фартингдейл…?
– Ричард, я же говорила. – в её голосе проскользнули нотки раздражения, – Лорд Фартингдейл влюблён, по-настоящему влюблён. Он не может насытиться мною. Я – «создание грёзы ночной», во всяком случае, так он выразился как-то ночью.
Шарп засмеялся, и она с готовностью улыбнулась: