Это было настоящее безумие. Ее губы все еще хранили ощущение волшебного поцелуя. Сорензе не терпелось спросить Николаса, зачем он это сделал. Однако возвращаться к этой теме было как-то неловко, тем более что он, казалось, совершенно забыл о произошедшем. Если бы не легкое пощипывание на губах, она бы подумала, что ей все привиделось. Но он целовал ее, вне всяких сомнений, а этого договор о сотрудничестве не предусматривал. Сорензе казалось, что ее сердце вот-вот выскочит из груди, но, когда она обратилась к Николасу, ее голос звучал бесстрастно:
— Я сама могу сделать себе бутерброд. Думаю, этого будет вполне достаточно.
Какая откровенная ложь! Она ужасно проголодалась и была удивлена, обнаружив это. Может, переломы повышают аппетит? Или она слишком перенервничала из-за присутствия Доуэлла?
— Бутерброд? — с недоумением спросил Николас, выглядывая из кухни, и посмотрел на свои золотые часы.
— Сейчас восемь, а мы ели в час. Вам определенно нужно что-нибудь посытнее, и мне, кстати, тоже.
Соренза чуть было не предложила Николасу пойти в ресторан и поесть там. Но, сообразив, что это было бы настоящим хамством, ведь он отложил деловую встречу ради нее, прикусила язык.
— Боюсь, вы ничего не найдете в холодильнике. Я как раз сегодня собиралась пойти за продуктами.
— А в морозильной камере? — с надеждой в голосе спросил Николас.
— У меня ее нет. — Наконец-то я отделаюсь от тебя, с триумфом подумала Соренза и произнесла вслух: — Я живу одна, и она мне совершенно не нужна.
Итак, до свидания, мистер Всезнайка, всего хорошего!
Он улыбнулся.
— Тогда мы могли бы что-нибудь заказать из ресторана. Какую кухню вы предпочитаете — китайскую, французскую, японскую?
Соренза начинала сдаваться. Дергающая боль в ноге не давала ей покоя, и она чувствовала себя слишком усталой, чтобы продолжать спорить.
— Мне все равно.
Он широко улыбнулся.
— Может, хотите что-нибудь особенное?
— Я целиком полагаюсь на ваш вкус, — раздраженно ответила она.
— Превосходно. Кажется, здесь за углом я приметил супермаркет.
Она кивнула. Тогда он включил для нее телевизор и, собираясь уходить, попросил:
— Дайте мне ключи, иначе я не смогу войти.
Не говоря ни слова, Соренза указала ему на ключ, который бросила рядом с собой на столик. Она подождала, пока щелкнет дверной замок, и с облегчением вздохнула. Господи, как она сегодня устала! Никогда в жизни она еще не чувствовала себя такой разбитой. Должно быть, и выглядит она ужасно. Последняя мысль заставила Сорензу кое-как подняться и, опираясь руками о стены и мебель, добраться до ванной.