— Я подумал, что ты захочешь почитать что-нибудь, чтобы скоротать время, — говорит он, отдавая книгу Бэйли.
Бэйли открывает обложку и просматривает книгу, которая, к его удивлению, оказывается тщательно подобранным альбомом. Большинство черных страниц заполнены статьями, вырезанными из газет, но на некоторых от руки написаны письма, которые датируются как несколькими годами, так и десятилетием.
— Не все из них на английском, — объясняет Виктор, — но большинство статей ты сможешь прочесть.
— Спасибо вам, — говорит Бэйли.
Виктор кивает и возвращается на свое место в вагоне.
Пока поезд, пыхтя, еле тащится, Бэйли забывает о пейзаже за окном. Он все читает и читает слова, написанные герр Тиссеном, находя в них знакомое и увлекательное.
— Никогда не видела, чтобы ты проявлял такой интерес к новому сновидцу, — слышит он, как Лорена обращается к брату, — Особенно, что касается того, чтобы поделиться своими книгами.
— Он напоминает мне Фредрика, — лишь отвечает Виктор.
Они уже почти доезжают до Нью-Йорка, когда свободное сидение напротив Бэйли занимает Элизабет. Он отмечает место в середине статьи, в которой сравнивается игра света и тени, в частности в Индонезийском кукольном шатре, до того, как опускает альбом.
— Мы ведем странный образ жизни, гоняясь за своими грезами с места на место, — тихо говорит Элизабет, глядя в окно. — Никогда раньше не встречала столь юного сновидца, который так сильно чувствует цирк, как некоторые из нас почувствовали его лишь по прошествии нескольких лет. Хочу, чтобы у тебя было вот это.
Она протягивает ему красный шарф, которой только недавно связала. Он длиннее, чем думал Бэйли, глядя на ее вязание тогда, с замысловатым орнаментом узелков на каждом из концов.
— Я не могу взять его, — говорит он, часть его глубоко польщена, но другая часть очень хочет, чтобы люди перестали давать ему какие-либо вещи.
— Чепуха, — говорит Элизабет. — Я постоянно их вяжу, пряжи у меня от этого не убавилось. Я начала этот не для какого-то определенного сновидца, так что он твой.
— Спасибо, — говорит Бэйли, обматывая шарф вокруг шеи, несмотря на то, что в поезде тепло.
— Абсолютно не за что, — говорит Элизабет. — Мы скоро уже приедем, и нам останется лишь дождаться, когда зайдет солнце.
Она оставляет его у окна. Бэйли смотрит на серое небо со смесью спокойствия, восторга и волнения, которые не может совместить в себе.
Когда они приезжают в Нью-Йорк, Бэйли моментально поражен тем, как все выглядит. Однако это не значит, что отличия такие же в Бостоне, в Бостоне все равно есть хоть что-то знакомое. Сейчас, без уютного перестука колес поезда, его поражает, насколько он далеко от поезда.