Лондон, 31 октября, 1902
Уже поздно и асфальт темен, несмотря на фонари, усеивающие ряд из серых каменных зданий. Исобель стоит возле темной лестницы, ведущую туда, что она почти год называла своим домом, а сейчас кажется, что это было в прошлой жизни. Она ждет, когда вернется Марко, бледно-голубая шаль окутывает ее плечи, словно пятно яркого дневного света в ночи.
Проходят часы, прежде чем Марко появляется в углу. Его рука сжимает портфель, когда он видит её.
— Что ты делаешь здесь? — спрашивает он. — Ты должна быть в Штатах.
— Я оставила цирк, — говорит Исобель. — Я ушла. Селия сказала, я смогу.
Она достает из кармана выцветшую бумажку, на которой написано ее имя, ее настоящее имя. Несколько лет назад он выудил его и попросил ее написать его в одной из его тетрадей.
— Ну, конечно, она так сказала, — говорит Марко.
— Можно мне подняться наверх? — спрашивает она, нервно теребя край своей шали.
— Нет, — говорит Марко, глядя вверх на окна. Тусклый мерцающий свет освещает стекла. — Пожалуйста, просто скажи то, что пришла сказать.
Исобель хмурится. Она оглядывает улицу, но там темно и пусто, только дует свежий ветер, шелестя листьями в канаве.
— Я хотела сказать, что мне жаль, — тихо говорит она. — Не того, что я ушла. Я знаю, что то, что случилось в последний год — это полностью моя вина.
— Тебе следует извиняться не передо мной, а перед Селией.
— Уже извинилась, — говорит Исобель. — Я знала, что она к кому-то испытывает чувства, но думала, что это герр Тиссен. До той ночи я так и не понимала, что это был ты. Но она его тоже любила, потеряла его, и я стала тому причиной.
— Это была не твоя вина, — говорит Марко. — Слишком много факторов на это повлияло.
— Там всегда было слишком много факторов, которые были вовлечены, — говорит Исобель. — Я и не предполагала, что настолько в этом увязну. Я всего лишь хотела быть полезной. Я хотела пройти через… это и вернуться к тому, что было раньше.
— Мы не можем возвращаться назад, — говорит Марко. — Слишком многое уже стало не таким, как раньше.
— Я знаю, — говорит Исобель. — Я не могу ненавидеть ее. Я пыталась. Даже не могу сделать так, чтобы она не нравилась мне. Она годами позволяла мне делать мое дело, явно подозрительное по отношению к ней, но она была добра ко мне. И я любила цирк. Я почувствовала, что наконец-то обрела дом, место, которому принадлежу. Даже через некоторое время я не почувствовала, что мне следует оградить тебя от нее, я чувствовала, что должна защитить остальных от вас обоих, и каждого из вас друг от друга. Я начала это после того, как ты пришел повидать меня в Париже, где был очень расстроен из-за Дерева Желаний, но я знала, что должна продолжать после того, как прочла карты Селии.