— Элеонор… — тихо окликнул ее Стрэнд.
Она повернулась в кресле, вскочила и бросилась к нему в объятия. Впрочем, объятия были недолгими, и она легонько чмокнула его в щеку.
— Ой, папа! — сказала она. — Страшно рада тебя видеть.
— Долго ждешь?
— Нет, минут пятнадцать. А мистер Роллинз был так добр, что составил мне компанию.
Стрэнд кивнул. Он с трудом подавил желание крепко стиснуть дочь в объятиях и выразить тем самым свою любовь и облегчение. Но тут по ступенькам с грохотом сбежали двое мальчиков и тоже застыли на пороге, с любопытством взирая на представшую перед ними сцену.
— Идем же, идем ко мне, — сказал Стрэнд. — Это твой багаж?
— Да. Надеюсь, не слишком стесню тебя, если поживу здесь несколько дней? — Она улыбнулась. Улыбалась Элеонор всегда искренне и открыто, и Стрэнд страшно любил ее такой. Но с возрастом лицо ее приобретало все более строгое и деловитое выражение, и подобные улыбки стали редкостью. — Получила от мамы весточку. Пишет, что до Рождества не вернется, вот я и решила: ты будешь рад, если я поживу с тобой.
— Конечно, дорогая.
Роллинз подхватил чемодан Элеонор. Столпившиеся у подножия лестницы мальчишки — теперь уже трое — провожали их глазами, пока они шли по коридору к двери в квартиру. Роллинз поставил чемодан посреди гостиной.
— Спасибо, — сказала Элеонор.
— Мистер Стрэнд, — сказал Роллинз, — у меня для вас письмо. От Хесуса. Я съездил на уик-энд домой, вот он и передал, для вас.
— Как у него дела? — осведомился Стрэнд, кладя письмо на стол. — Как он себя ведет?
— В моей семье не слишком разгуляешься. Как шелковый, — ответил Роллинз. — Мало того, стал всеобщим любимчиком. Помогает брату в гараже — заправляет машины газом. На прошлой неделе получил уведомление, что суд назначен на семнадцатое января, но, похоже, это мало его волнует. Мисс, прошу прощения, миссис Джанелли, если я могу что-то для вас сделать, чем-то помочь, пожалуйста, не стесняйтесь. Я всегда тут, под рукой.
— Что ж, буду иметь в виду, — улыбнулась Элеонор и сняла пальто. А затем критически оглядела помещение: — Не слишком шикарно, верно? — заметила она, когда Роллинз вышел.
— Выглядело гораздо веселей, когда твоя мама была тут.
Элеонор засмеялась, подошла к Стрэнду и снова обняла его, на этот раз по-настоящему, крепко-крепко.
— А ты совсем не меняешься, верно, пап?.. Ладно. Знаешь, что мне сейчас необходимо? Чашка горячего крепкого чая. Покажи, где и что у вас на кухне, а сам сиди, отдыхай и не принимай ничего близко к сердцу. Ты не слишком здесь надрываешься, а, пап?
— Да нет, я в порядке, — коротко ответил Стрэнд. Он провел Элеонор на кухню, уселся за стол и стал наблюдать за тем, как она готовит чай. — А теперь, — начал он, — кажется, самое время рассказать мне все. Вчера я говорил по телефону с Джузеппе.