Святополк радушно
пригласил Мономаха войти в шатер. Они сели друг напротив друга на покрытых
узорчатыми коврами скамьях. Позади, как повелось, по чину, расположились
воеводы и старшие дружинники.
Но как только Мономах
взглянул на бегающие глаза брата, да на то, как посматривают на Великого князя
его люди, он сразу понял, что все тут было настроено, а точнее, подстроено
против него. Святополк был верен своей привычке загребать жар чужими руками –
не зря про него шла упорная молва, что он даже займы дает в Киеве под большие
проценты, через подставных людей. Вот и сейчас, не желая портить отношений с
братом, от которого зависело, шаток или прочен его Киевский стол, он решил
укрыться за спинами своих бояр.
И не так-то
просто будет переломить их, закаленных во многих битвах крепче любого меча, и
вынудить отступиться от своего князя.
Но, коль уж приехал –
то надо!
Мономах кашлянул,
давая понять, что готов говорить и, встретив благожелательный кивок Святополка
– приглашение к началу разговора, сказал:
- Брат…
Великий князь сразу
помрачнел лицом и насупился – он не любил, когда даже Мономах обращался к нему
так.
Но Мономах, словно не
замечая этого, обвел глазами стоявших перед ним дружинников, снова остановился
взглядом на Святополке и повторил:
- Брат…
Все ожидали,
что он начнет, как всегда, осторожно и издалека. Про дела в Константинополе и
Европе, кичась, как считали некоторые тем, что состоит в родстве едва ли не со
всеми царями и королями, и сам имеет не меньше прав на византийский престол,
чем нынешний кесарь – Алексий Комнин.
Те же
дружинники Святополка, что ближе знали Мономаха, встали поудобнее – интересно
послушать, что скажет на этот раз переяславльский князь? Он всегда говорит о
таких удивительных вещах, что порой слушаешь его с широко раскрытым ртом. И
откуда только он все знает – и про великого полководца Александра Македонского,
и про римских кесарей и даже про крестовый поход, который идет сейчас на
Иерусалим? Хотя неудивительно – если батюшка его, покойный Всеволод Ярославич,
знал пять языков, да мать византийская принцесса – как не набраться всякой
книжной и прочей премудрости.
Брат! - в
третий раз сказал Мономах и вдруг начал с самого главного, ради чего,
собственно и приехал: - Доколе мы будем терпеть половцев? Доколе русская земля
будет страдать от их набегов? Не пора ли нам с тобой собрать всю Русь, да
сообща выступить на поганых?
- Вот те раз! -
крякнул от неожиданности Ставр Гордятич. – Мне велел молчать. А сам что творит?