- Великий
князь, скажи ему, что со времен наших прадедов этого не бывало!
Святополк
успокаивающе кивнул крикнувшему это дружиннику, все лицо и шея которого были
изуродованы боевыми шрамами, и вопросительно посмотрел на своего брата:
- Да, князь? Дружина
моя верно молвит! Виданное ли дело - самим в Степь идти? Да еще и весной!
- То-то и оно, что
самим! – убеждая и Великого князя, и его советников, горячо заговорил Мономах.
- Тогда наша слабость, что мы сто лет в Степь не хаживали, силою обернется!
То-то и оно, что весной! Ибо сейчас кони у степняка слабы после зимней
бескормицы. Для тяжкого боя бессильны.
Мономах
говорил про то, что половцам, которые привыкли жить у себя в вежах, не таясь, и
в голову не придет, что русские осмелятся оставить свои укрепленные города,
валы да переправы и напасть на них.
Ставр Гордятич
хотел добавить что-нибудь для красного словца, но, помня наказ Мономаха, только
рукой красноречиво советовал людям Святополка: слушайте, слушайте, что говорит
мой князь! А Мономах, выждал паузу, чтобы лучше вняли тому, о чем он только что
сказал, уже с упреком, поочередно заглядывая в глаза каждому из стоявших перед
ним бывалых воинов, продолжал:
- А вам я,
дружинники, многими победами славными, удивляюсь. Коня… смерда жалеете. А про
то что, откормив за лето свои табуны, половец, отберет и урожай, и коня, а
самого смерда в рабство угонит, словно знать не хотите!
Он опять помолчал и
теперь, давя уже на воинскую гордость, тоном, каким говорил с ними, бывало, на
ночных привалах у костров, спросил:
- И вообще, мало мы с
вами за половцами по русской земле гонялись, да, стыдно вспомнить, и от них
тоже побегали? Теперь пусть они побегают от нас! Да не где-нибудь, а в своей
Степи! Степь большая – спрятаться негде!
Дружинники Святополка
засмеялись, но, взглянув на своего князя, закашляли, осеклись.
- Полон
отобъем, наших русских людей, которые уже и не чают, что мы их когда-то спасем,
вызволим! – продолжал уговаривать Мономах, с радостью замечая, что лица многих
дружинников при этом потеплели. Вспомнив про алчность брата, он не преминул
воспользоваться и этим: - Добычу возьмем! Великую! Какой никогда еще не бывало!
Откуп с каждой вежи, что сдастся сама, и всё, что сможем увезти с тех городов,
которые возьмем на щит!
Тут уже
оживился и сам Святополк. Как будто увидев перед собой табуны лошадей, потоки
серебряных монет, парчу, шелка… он невольно зашевелил пальцами, подсчитывая,
сколько можно получить от этого похода, если все будет так, как говорит
Мономах.