— Когда?
— Ты отправишься на рассвете. Но перед смертью ты должен выполнить еще одно, последнее приказание императора.
Веспасиан подошел к столу и взял два диптиха, каждый из которых представлял собой две деревянные дощечки, соединенные проволокой вдоль одной стороны, внутренняя поверхность которых была покрыта воском. На обеих дощечках по внешнему краю имелось множество отверстий — foramina, сквозь которые были пропущены сложенные втрое нити — linum, скрепленные затем печатью с изображением Нерона. Подобное приспособление не позволяло раскрыть дощечки, не сломав печать, что предохраняло юридические документы от подделки. На каждом диптихе имелась краткая надпись чернилами, сообщавшая о содержании текста документа. Оба передал Веспасиану сам Нерон, когда военачальник покидал Рим. Для старика они тоже были не в новинку.
Веспасиан указал на небольшой свиток на столе и сообщил пленнику, что он должен в нем написать по требованию императора.
— А если я откажусь? — спросил тот.
— В таком случае я не стану отсылать тебя в Рим, — ответил Веспасиан с мрачной улыбкой. — Уверен, здесь найдется свободный крест, который я смогу предоставить на несколько дней в твое распоряжение.
67–69 гг. н. э.
Рим, Италия
Сады Нерона, расположенные у подножия холмов, ныне известных как Ватиканские, стали одним из любимых мест расправы с людьми, которых император считал главными врагами Рима, — с первыми христианами. Он взвалил на них вину за Большой пожар, который практически уничтожил город в 64 году, и с тех пор не жалел усилий на то, чтобы избавить Рим и империю от тех, кого он называл «еврейской заразой».
Его методы отличались чрезвычайной жестокостью. «Счастливчикам» была уготована смерть на кресте либо от клыков собак или диких зверей на арене Большого цирка. Тех же, кого император решал предать настоящей муке, обмазывали воском, затем сажали на колья, расставленные вокруг его дворца, и поджигали. Так Нерон высмеивал учение христиан. Ведь они называли себя «светом мира» — вот он и зажигал свет.
Однако римский закон запрещал распинать и предавать пытке римских граждан, и, по крайней мере, это правило император вынужден был выполнять. И вот одним солнечным утром в конце июня Нерон со свитой наблюдал за тем, как палач, проходя вдоль строя опустившихся на колени и склонивших головы людей, одним ловким ударом меча отсекает им головы. Старик был предпоследним в ряду, и по особому приказу Нерона палач трижды нанес удар по шее осужденного, прежде чем его голова скатилась на землю.
Гнев Нерона, вызванный неспособностью его посланника исполнить свою миссию, не был удовлетворен жестокой смертью несчастного. Его тело швырнули на телегу и отвезли за несколько миль от Рима, где бросили в небольшую пещеру, вход в которую завалили камнями. В пещере уже находились останки еще одного человека — острой занозы в душе императора. Тремя годами ранее, в самом начале нынешних гонений, его распяли не совсем обычным способом.