«...имеется очень хорошее объяснение, почему мы причиняем им страдания, потребляя
их в пищу, поскольку нам нравится есть; мы делаем лучше для них и никогда не делаем
хуже. Они не имеют этого длинного затяжного периода предчувствия и ожидания
будущей нищеты и несчастий, который мы имеем. Они обычно страдают и умирают на
наших руках и всегда как можно быстрее и посредством способа, причиняющего
наименьшую боль, чем тот, который неизбежно ожидал бы их, находись они в
природных условиях».
Как бы тщательно не прорабатывались теоретические возможности малоболезненного
убийства, массовые убийства животных для питания не будут и никогда не были
малоболезненными. Когда Шопенгауэр и Бентам писали свои труды, забой животных
был еще более ужасающим делом, чем сегодня. Животных принуждали покрывать
большие расстояния пешим прогоном, направляясь на бойню погонщиками,
заинтересованными лишь в том, чтобы закончить перегон как можно скорее. Стадо
может провести в пути два или три дня, пока попадет на забойный двор, находясь это
время без пищи и, возможно, без воды; затем они будут зарезаны варварскими
методами без каких либо форм предварительного оглушения. Несмотря на
патетические слова Бентама, они после пережидания в загоне войдут в забойный двор и
ощутят обонянием запах крови их товарищей.
Вильям Пэли, так же, как и Дарвин, придерживался по отношению к животным
нравственной позиции ранних поколений, хотя он и снес интеллектуальные
фундаменты этих позиций. Он продолжал обедать мясом тех самых существ, которые,
как он говорил, были наделены талантами и способностями любви, памяти,
любознательности и симпатии друг к другу. И он отказался подписать петицию,
обращенную RSPCA (Королевское общество по предотвращению жестокого обращения
с животными) в прессу о законодательном контроле над экспериментами на животных.
Его последователи сошли с избранного ими пути, заявив, что хотя человек и является
частью природы и происходит от животных, это не дает оснований для пересмотра и
изменения его статуса. Отвечая на обвинение, что идеи Дарвина подрывают
достоинство человека, наибольший защитник Дарвина Томас Гексли сказал: «Нет
никого более убежденного, чем я, что громадная пропасть между цивилизованным
человеком и животными... наша почтительность и благодарность за благородство
человечества не будет уменьшаться от знания того, что человек по своему составу и