структуре — одно из животных...»
Здесь мы более ясно видим идеологическую природу обоснования и оправдания
использования нами животных. Это очерчивает отличительную характеристику
идеологии, задача которой противодействовать опровержению. Если из-под этой
идеологической позиции фундаменты были выбиты, то новые фундаменты должны
были быть найдены, иначе идеологическая позиция окажется в подвешенном
состоянии, бросая вызов логическому эквиваленту законов земного тяготения. В
данном случае относительно позиции отношения к животным, то, по-видимому,
именно последнее и случилось. В то время, как современная точка зрения на место
человека в мире чрезвычайно отличается от всех ранних взглядов и подходов, которые
мы изучали, в практической плоскости в наших действиях относительно других
животных мало что изменилось. Их интересы принимаются в расчет только тогда,
когда они не сталкиваются с интересами человека. Если же возникает такое
столкновение (даже столкновение между жизнью нечеловеческого животного и
гастрономическим предпочтением человеческого существа), то интересами
нечеловеческих жизней пренебрегают. Нравственные позиции прошлого были
слишком глубоко внедрены в наш разум и нашу практическую деятельность, поэтому
ломка или перестройка их связана с обширными изменениями в наших собственных
знаниях, знаниях как самих себя, так и других животных.
6. Кто и как защищает спесиецизм сегодня
Из предыдущих глав мы увидели, как разрушением фундаментальных моральных
принципов равных подходов к рассмотрению тех или иных интересов, которыми
должны определяться наши отношения со всеми существами, человечество взвалило
бремя страданий на нечеловеческие существа, руководствуясь при этом весьма
тривиальными целями. И мы увидели, как западные мыслители, поколение за
поколением, искали способ защитить право человечества делать это. В этой последней
главе я рассмотрю ряд направлений, в которых сегодня практический спесиецизм
находит поддержку и продвигается. Рассмотрим также различные аргументы и
извинительные приемы, которые еще используются для защиты и оправдания рабства
животных. Некоторые из таких оправданий будут, я надеюсь, противостоять позициям,
изложенным в этой книге, поэтому нам представляется удобный случай ответить на
вопросы, наиболее часто задающиеся по делу об освобождении животных. Эта глава,
будучи продолжением предыдущих, имела также назначение показать сохранение