— Попробуйте.
— Вы художник. Правильно?.. Живете один, давно развелись. Ну что еще?.. Да, вот, пристрастия. Любите женщин, но последнее время немного в них разочарованы. Пьете редко, зато помногу. Загулы талантливого человека — ах, какое несчастье для близких. Ай-я-яй, Михаил Ильич! С этим надо бороться.
— А дети? Дети у меня есть?
— Конечно. Взрослая дочь, недавно вышла замуж. Ее выбором вы недовольны… В чем дело, Михаил Ильич? Чем вам не угодил ее избранник?
Чуток оторопев, я все глубже, как во сне, погружался в обволакивающее темно-синее сияние ее глаз. Пробормотал:
— Выходит, вы заранее наводили обо мне справки?
— Какая чушь! — откинулась на спинку стула, высокая грудь колыхнулась под бежевой кофточкой. — Я увидела вас сегодня впервые, как и вы меня.
— Но как же тогда?!
— У меня дар, — скромно сообщила Полина. — Неужели не заметили?
— Мистический дар?
— Ну а какой же еще?
Разумеется, как здравомыслящий человек, проживший жизнь в атеистическом окружении, я не верил во всю эту чепуху с экстрасенсами, расплодившимися нынче, как поганки после дождя, посмеивался над всякого рода спиритическими истериками; но с другой стороны, моя душа, уже не единожды побывавшая за гранью света и тьмы, никогда не смирялась с примитивной мыслью об окончательности земного бытия. Будучи русским, я, естественно, был фаталистом, и понятия судьбы и Высшего присутствия были для меня отнюдь не пустым звуком. Именно поэтому меня не особенно удивило, что прелестная Полина, с которой в укромном закутке я распивал иноземный коктейль, так ловко многое про меня угадала, в частности и то, что моя двадцатичетырехлетняя дочурка Катенька угодила замуж за какого-то прохиндея, одного из ярчайших представителей суматошного дегенеративного племени «новых русских», коих я на дух не переносил. Угадала совершенно непонятным образом, но я допускал, что впоследствии этому факту найдутся вполне реальные объяснения.
— У меня такого дара нету, — заметил я с обидой, — но про вас я тоже кое-что знаю.
— Что именно, Михаил Ильич?
— Вы независимая женщина, богатая, разведенная. Полагаю, не один раз. А в чемоданчике у вас деньги, оружие и билет на Канарские острова.
Это была шутка, но она восприняла ее всерьез. Отставила бокал с питьем, водрузила перед собой квадратный чемоданчик, пощелкала замочками — и открыла. Заглянула сначала туда, потом пристально, без улыбки — мне в глаза.
— Смотрите!
Я посмотрел. Упакованные пачки отечественных ассигнаций достоинством в сто тысяч — много, в глазах рябит — и сверху в пластиковой упаковке короткоствольный, тупорылый пистолет типа «браунинг». Я в них особенно не разбираюсь, но по-моему — газовый.