- Я бы хотел точно знать... - начал было капитан, но Катарина показала ему спину.
- Если хочешь, госпожа моя, я перережу ему глотку, - шепнул мальчишка, как только они отошли на достаточное расстояние.
- Этот идиот не заслуживает большего, - признала она, - но он известный в Тареме капитан, один из немногих, кого уважают местные головорезы. С ним у нас будет больше шансов выбраться отсюда живыми. Та-хирцы не тронут нас здесь, но после торга, когда галера выйдет в море, ничто не удерживает их от того, чтоб в придачу взять корабль, золото и рабов. - Тут она снова потрепала его по волосам - жест, в котором угадывалась хозяйская благосклонность. - Постарайся никого не задрать, а то еще до заката нас вздернут на первом же суку. Я могу глотку порвать, рассказывая, кто я есть на самом деле, но здесь титулы моего брата стоят столько же, сколько песок под нашими ногами.
Слова она дополнила выразительным взглядом. Сейчас, после затяжного плаванья, когда рядом с Катариной не было горничных и рабынь, женщине приходилось самой приводить в порядок лицо. И пусть она подходила к этому делу почти, как к ритуалу, лицо ее больше не выглядело таким холеным, как в Тареме. Вокруг глаз расселись мелкие морщины, на щеках проступили светлые пятна. Теперь она была просто немолодой женщиной, которая всеми силами старалась удержать беглянку-молодость.
- Поспешим, - поторопила таремка. - У нас много дел и мало времени.
Когда они окунулись в джунгли, в голове мальчишки стало тяжело от обрушившихся на него запахов. Пряные, сладкие, горькие, замешанные на густых ароматах молодых листьев и сырости. Земля липла к копытам лошадей, а птицы, завидев незваных гостей, взялись хлопать крыльями и недовольно щелкать крючковатыми клювами. Многоликий подобрал несколько причудливых ярких перьев, и сунул их в заплечный мешок.
Стоило проехать дальше в джунгли, как деревья расступились, пропуская путников, точно гостеприимная хозяйка. В ноги лошадям бросилась тропа - извилистая лента, посыпанная песком и щедро утоптанная множеством ног. Многоликому хотелось спросить, как здесь могут проходить тяжело груженые обозы, но Катарина опередила его.
- Для караванщиков есть другой путь, на котором иные законы. Покупателям здесь рады куда больше, потому у нас свой почет. Но ты все равно не забывай держать глаза открытыми.
Мальчишка кивнул, до боли сжав челюсти. Каждый раз, когда таремка говорила так, ему хотелось схватить ее за волосы и приставить кинжал к горлу. Сцедить пару капель крови, прежде чем увальни вокруг Катарины поймут, что сталось. Уж тогда бы она перестала постоянно тыкать в то, о чем не имела понятия. Но мальчишка продолжал быть тем, кого в нем хотели видеть - послушным щенком, которого можно так и эдак трепать по шерсти, и журить себе на потеху. В конце концов, он принес клятвы, и собирался исполнять их, пока в том будет выгода. Его кормили и поили вдосталь, а за спиной всегда были неприступные стены Замка на Пике. Если братья захотят подобраться к нему на расстояние удара, им придется изрядно поломать головы над тем, как попасть внутрь неприступного каменного схрона. Многоликий мысленно скорчил рожу своим преследователям, будто те стояли перед ним.