— Мы встретились в пути, — объяснила Лейла. Он направляется в Дамаск.
Мариам молчала.
— Он очень мне помог, — настаивала Лейла. — Если бы не он, я попала бы в беду.
Ее мать вновь повернулась к сирийцу.
— Добро пожаловать в наш дом.
Он поклонился.
— Спасибо, мэм, но мне есть, где остановиться.
Тем лучше, подумала Мариам. Он был диковат и зауряден, как большинство сирийцев.
— Я рад, что ты наконец дома, — сказал он Лейле. — Ну, а теперь мне пора идти.
— Позвонишь перед отъездом из Бейрута?
Хамид кивнул. Они пожали друг другу руки. Несмотря на официальный тон, Мариам подметила, что между ними существует какая-то близость.
— Позвоню, — пообещал он.
Но прошел уже целый месяц, а он все еще оставался здесь, в Бейруте. Мариам не представляла, чем он занимается, знала только, что Лейла почти каждый день встречается с ним в отеле «Финике». Знакомые видели их коротавшими время за кока-колой в кофейне.
Лейла припарковала свой автомобиль возле кромки тротуара и вошла в кофейню со двора. Она терпеть не могла пользоваться шикарным вестибюлем с витиеватыми Украшениями и толпами нагруженных сумками американских и европейских туристов.
Хамид в одиночестве ждал за своим обычным столиком, у окна. Перед ним стоял стакан неизменной кока-колы с ломтиком лимона. Девушка подошла и села напротив. Официантка тут же принесла ей кока-колу.
Хамид подождал, пока официантка не отошла, и сообщил:
— Завтра я уезжаю.
Лейла пытливо взглянула на него, но на его лице ничего не отразилось.
— Домой?
— Наверное. Здесь для меня нет работы. Зато я получил письмо от двоюродного брата. Мне светит должность армейского сержанта с выслугой лет и премиальными. Они берут ветеранов с опытом боевых действий.
— Не понимаю, — с расстановкой произнесла Лейла. — Вот уже месяц, как от них ни слуху, ни духу. Может, решили, что я погибла вместе с остальными?
— Они знают, что ты здесь. Я доложил, когда в последний раз ходил за жалованьем.
— Тогда почему не вызывают? Я с ума схожу от безделья. Мать постоянно придирается.
— Им хватает других забот. Там что-то говорилось насчет твоего отца—будто бы «Аль Иквах» хотел, чтобы он помог им с иностранными инвестициями.
— Я знаю. Он отказался. Это произошло перед моим отъездом из Франции, — Лейла сосредоточенно потягивала напиток через соломинку. — Они просто помешались. Да отец палец о палец не ударит, чтобы помочь кому бы то ни было.
— Они опять на него насели. Видимо, считают его больно важной шишкой.
— Желаю удачи. Но он придет им на помощь в одном-единственном случае: под дулом пистолета.
— Почему ты так думаешь?