На другой день — не лучше. Еще перед вылетом инструктор «подбодрил»: «Вряд ли у вас что-нибудь получится». И точно: вместо двух витков Быстров уже четыре делает. На землю сядут, на Быстрова, говорят, смотреть было больно: кадык туда-сюда ходит — слезы глотает человек, губы до крови искусал…
Так инструктор и зарезал его на штопоре. Дал на проверку комэску, а сам смеется так, чтобы Непоседа слышал: «Смотрите, товарищ командир, чтобы он вас в землю не заштопорил!»
Вот на этом и кончилась бы, наверно, летная биография Человека-Непоседы, если бы…
Полетел с ним комэска и убедился, что инструктор прав: штопор делать курсант не может. Наверно, боязнь земли.
Сели, зарулили на стоянку. Быстров остался в кабине, комэска вылез и пошел на КП. Что он там говорил, Быстров не слышал, но увидел, как инструктор с усмешкой закивал головой: правильно, мол, другого выхода нет. Дежурный по КП курсант, слышавший их разговор, медленно отошел в сторону и руками показал Быстрову крест: все, Леша, отчислить, и отвернулся, чтобы не видеть его лица…
И вот тут-то Чики-Туко словно с ума сошел. «Отчислить? Никогда больше не подняться в воздух?! Ну так хоть последний раз! А там будь что будет!»
Он даже не вырулил на старт. Как был на стоянке, по газам. — и только пыль столбом. Инструктор ахнул: «Кто взлетел? Этот тип?!» На КП — переполох. Кто знает, что надумал курсант, который понял, что ему больше не летать?! Комэска приказал выложить знак: «Полеты закрыть, всем немедленно на посадку».
А Чики-Туко набрал высоту — и в штопор! Один виток, второй, третий, седьмой, восьмой… До земли — двести метров! Комэска сел на стульчик, бледный, как полотно. Дежурный по полетам кричит: «Санитарную машину!»
Метров на сто пятьдесят Быстров вывел самолет из штопора, снова полез вверх. И опять — витков пятнадцать. Инструктор чуть не упал. Картинка, говорят, была не из веселых… Когда Человек-Непоседа в третий раз начал набирать высоту, на КП приехал начальник училища — старый летчик, друг Чкалова, комбриг (сейчас он в полярной авиации). Вышел из машины, комэска ему обо всем доложил.
Он знает, что вы хотели его отчислить? — спросил комбриг.
Наверно, догадывается.
Плохо…
В это время Чики-Туко набрал высоту, сделал штук пять петель, боевой разворот, одну за другой четыре глубокие восьмерки.
Отличный пилотаж, — проговорил комбриг, наблюдая за самолетом. — По каким причинам отчисляете?
У него какая-то боязнь при выполнении штопора. Чрезмерная нервозность…
Комбриг ничего не сказал. Он слышал, как Быстров убрал газ.
«Сейчас начнет», — подумал комэска…