– Что, неужели самодостаточный механизм?
– Не совсем. Ресурс – около пятидесяти часов, и при этом совершеннейший болван, – с ехидной улыбкой ответил Колышев. – Но принцип, по которому они идут, верный, – с нескрываемым сожалением вздохнул он. – Тут использовано нечто, отдаленно напоминающее вашу технологию, Антон Петрович. Внутри этих костей, – он показал на тускло отливающие серебром детали эндоостова, – находятся живые бактерии. Размножаясь, они вырабатывают тепловую энергию. Сервомоторы работают исключительно на электропитании, которое производится специальными элементами за счет разницы температур.
При этих словах Колвин почувствовал неприятный холодок. Это действительно было очень примитивным, частным случаем его разработки.
– Любопытно…
Он подошел ближе, вглядываясь в детали машины.
– Откуда он появился? – минуту спустя спросил Антон Петрович, имея в виду шагающий за стеклом силуэт.
– Не знаю, – пожал плечами Колышев. – Разведка сработала, наверное. Мне не докладывают.
– А там что? – Колвин, у которого постепенно отходил шок от первого впечатления от этого зала, вновь начал мрачнеть. Ничто, даже эти машины, которые когда-то снились молодому и энергичному Антону Колвину, не могло надолго отвлечь его ни от жестокой реальности, ни от собственных, присущих сегодняшнему Колвину, мыслей.
Проследив за взглядом своего нового начальника, Вадим тоже помрачнел.
– Там моя головная боль, – коротко ответил он и быстрым, энергичным шагом пройдя через зал, распахнул дверь, которая в бытность Антона Петровича вела в хранилище реактивов и лаборантские комнаты.
Теперь тут все выглядело иначе.
На стерильных стеллажах возвышались подсвеченные ультрафиолетом стеклянные баки, в которых либо плавали в струях физиологического раствора, либо просто лежали фрагменты различных частей тел, принадлежащих как человеку, так и различным животным.
У Антона Петровича в первый момент похолодело в груди.
Он, конечно, ожидал увидеть нечто подобное, но не так скоро и, разумеется, не в таких масштабах…
Первым, что бросилось в глаза, была человеческая рука, к которой вели тонкие проводки от расположенного неподалеку компьютерного терминала.
Пальцы руки медленно сжимались и разжимались, хотя на плоти были невооруженным глазом видны признаки явного разложения.
– Отторжение тканей… – мрачно прокомментировал Колышев. – Внутри полный сервопривод руки, работающий на вашем принципе микромоторов. Все сделано в точности по описанной технологии – трубка вложенная, трехслойная, внутри охлаждающий состав, за ним слой термоэлектрических токоснимающих элементов, затем, собственно, сама поверхность искусственной кости, к которой прилегает живая ткань. Разница температур между внутренней и наружной частью около тридцати градусов. Сигнальный импульс к движению подается сенсорными датчиками, которые фиксируют напряжение мышцы, даже самое ничтожное, и передают команду серводвигателям. Весь комплекс работает изумительно – мы питаем клетки с помощью насильственного кровообращения, и вырабатываемого за счет разницы температур тока вполне хватает для работы всех приводов конечности… – Он вдруг резко повернулся и в упор посмотрел на Колвина: – Только вам не кажется, Антон Петрович, что в документации вы упустили нечто главное, основополагающее, без чего ваше открытие и вся технология может быть успешно списана в область фантастики…