Тюремщик кинулся исполнять.
— Я проверю! — рыкнул ему вслед офицер. — Не важно, чья будет смена, все равно спущусь и проверю.
Громко лязгнул замок, и свирфнебблин открыл тяжелую дверь темницы. Взял миску с кашей из камеры казнокрада и поставил смертнику.
Ржавые цепи туго натянулись, прижав разбойника к полу так, что он не мог даже пошевелиться. Узы ослабли только после того, как тюремщик вышел из камеры и снова запер ее.
Великан кинулся к миске и стал жадно есть, загребая кашу руками, даже не поглядев на деревянную ложку.
«Словно он не знает, что завтра будет казнен», — подумал молодой офицер.
— Тому потом принесу, — пояснил тюремщик. — Авось успеет одуматься и поест. Ему-то всю жизнь сидеть, силушка еще пригодится.
Внезапно Димитрис замер…
Лицо его нахмурилось, ладонь опустилась на рукоять меча.
— Это еще что? — негромко прорычал он.
Надзорщик подошел ближе.
— Кровь на стенах разбрызгана, — сказал офицер. — Стены в двух местах поразбиты. Что вы тут, поганцы, устроили?
— Я что? Да я ничего, — испугался Улхарь. — Давеча к нам колдуна привезли, матерый! Три руны бессилия на него наш маг наложил, а тот все равно вырывался, выл, Молчана вон покусал.
Свирфнебблин посмотрел на дальнюю камеру.
В полутьме острога, отсюда ее почти не было видно.
— Да как же его поймали?
Димитрис хорошо знал, что черного колдуна скрутить не так-то легко.
— Случайно, — отвечал Улхарь. — У Барсучьего моста дело было. Шайка там разбойничать стала, вот и послали туда из местных котерию.
Офицер лишь покачал головой.
От этих увальней всегда больше вреда, чем пользы.
— Дьяк приходской маленько переборщил, когда готовил сонное зелье. Банду нашли в пещере. Кинули внутря скрынку, дым повалил оттуда, да все разбойники тут же и окочурились.
Тюремщик провел пальцами по усам.
— Пристав, что вбежал первым, тоже помре. Ну, спустя час вошли, головы мертвецам порубили, а этот, глядят, лишь спит! Они его быстро в цепи и сюда, пока не очнулся. Хорошо еще, что проснулся здесь, а не по дороге; тут везде охранные заклинания, а в лесу бы просто всех перерезал да сбег.
Димитрис подошел к камере.
Маг парил высоко над полом в позе лотоса и шептал заклятия каббалы. Глаза его были закрыты. Белые искры переливались на стенах камеры. Вихри, золотые и алые, вились вокруг волшебника.
— Что это? — резко спросил Димитрис. — Отчего не наложили руны Бессилия?
— Шесть наложили, — отвечал Улхарь. — Маг наш сказал, что больше нельзя. Иначе перекрытия лопнут.
Молодой офицер подошел чуть ближе.
Он знал, что это опасно, но какая-та сила неудержимо влекла его вперед.