В центре ковальни, на гранитном полу, закружилось темное, дымящееся кольцо, в центре его поднялась старуха, горбатая и седая, в длинной белой епанче, с воротником из сушеных человечьих кистей.
Она опиралась на длинную кривую клюку, и, присмотревшись, я понял, что посох был свит из кишок и жил, с вкраплениями живых распахнутых глаз.
— Духи и полудухи, — проскрипела колдунья, — крючедуши и аггелы, силой шести Исходов, что хуже смерти, велю вам — явитесь мне и служите!
Торвальд попятился, шепча глухие проклятия.
Пол задрожал и треснул; из глубоких провалов начали выползать уродливые, мерзкие существа. Каждое — размером с турецкий большой барабан, их круглые, приплюснутые тела покрывала густая плесень.
В центре спины открывался голодный глаз, обрамленный гниющей плотью.
Восемь человеческих рук, изломанные, словно паучьи лапы, росли вокруг пульсирующего туловища, а между ними торчали человеческие же носы, жадно ловящее каждый запах.
Многие из них были искалечены, — сломаны, прижжены железом или наполовину отрублены.
— Ищите, слуги мои! — прошипела ведьма. — Ищите и достаньте мне беглеца!
Несколько мерзких тварей разбежались по кузне.
Двигались они быстро, словно сороконожки.
— Нет, нет! — загромыхал Торвальд. — Прочь из моей ковальни!
Кинувшись к стене, гном сорвал секиру, чьи лезвия носили те же гербы, что и двери кузницы.
Взмахнув двойным топором, он бросился на колдунью.
Ярко вспыхнуло магическое кольцо, и Торвальда отшвырнуло в сторону.
— Ищите, ищите, — шептала ведьма. — Именем Белиала, Карро и Аббадона…
Твари были повсюду.
Ползали по мраморным стенам, сновали по закопченному потолку, с грохотом роняли доспехи, забирались внутрь кораценских панцырей и жадно обнюхивали гномьи молоты.
Крики и визг чудовищ — резкие, словно мокрым кинжалом по щиту, шорох и топот паучьих лап наполнили кузню.
Я опустил голову.
Нельзя было вмешиваться, этим я бы только навредил Торвальду.
— Ну, здесь он, здесь? — торопил Казантул.
Если не можешь истребить зло, уходи.
Если невозможно и это, просто исчезни.
Я глубоко вздохнул.
Справа от меня, у стены из багряных мраморных квадров, стоял зерцальный доспех.
Лица людей мелькали на нем — бородатые варвары с острыми топорами-сагарисами, гневные, суровые гномы в шлемах-черепниках с острыми зубцами, посохи магов искрились кривыми молниями, и тени драконов скользили над полем боя.
Склонив голову, я всматривался в видения прошлого, пока не отыскал в них себя. Мы встретились взглядами, и отблески ушедшего таяли, пока не осталось лишь мое отражение.
Чем глубже ты заглядываешь в свою душу, тем нереальней становишься и тем больше сил обретает твой зеркальный двойник; яркий фантом вырос подле меня, а сам я растаял.