Довольная улыбка медленно сползает с его лица.
В это самое время Марта бежит к речке, летит, отрываясь от земли, приземляясь, легко скользит по влажной траве. Ее грудь от ежедневных многочасовых любощів[38] стала тяжелой, полновесной и свободно ходит под широкой льняной рубахой, второпях заправленной в простую нижнюю юбку до колен. Кто тут увидит ее? Кроме Юрки – некому, никто не ходит здесь, а Юрке не важно, во что она одета, да и ей не важно. Им главное, увидев друг друга, поскорее сбросить с себя все тряпки и с дрожью в телах, как тогда, впервые, опуститься на мягкую траву.
Куда уходит она много дней подряд, где пропадает с утра до вечера, первой узнала конечно же Михайлина. Сначала догадывалась, но что гадать попусту – поймала на рассвете Марту, которая от нетерпения переступала ногами, как дурной щенок, рвущийся с привязи, да и спросила прямо. Михайлина же взяла на себя труд объяснить все родителям Марты. Все или не все, но Мать недолго подбирала слова, чтобы передать суть дела. «У вашей девочки случилась большая любовь, – сказала она кратко, – тут ничего не поделаешь. Будем надеяться, что все сложится хорошо». Любовь для арви, в силу особенностей выбора, означала практически то же самое, что жизнь. Если уж она случилась – она так же уникальна и непредсказуема, ужасна и прекрасна. О ней ничего нельзя знать заранее, кроме одного: кончается она, как и жизнь, до обидного быстро.
До вечера просидела Марта на поляне. Сжав зубы, всматривалась вдаль, бесконечно повторяла движением взгляда изгиб холма, откуда обычно появлялся ее Юрка. За холм пойти она так и не решилась – там уже начинаются сельские пастбища, туда приходят пастухи со стадом, она не может показаться на люди в таком непристойном виде. Она и к себе на землю стана заходила только когда стемнеет, предварительно нащупав за пятым колышком ограды свернутую в тугой комок длинную шерстяную накидку. Закутавшись в нее, Марта, которая только что летала над травой, едва задевая босыми ступнями головки ромашек и васильков, мгновенно превращалась в тихую куколку шелкопряда. Бочком-бочком входила в родной дом, молча ела хлеб, запивая его молоком, рассеянно перебирала в миске ягоды ежевики, под осторожными родительскими взглядами сонно облизывала красный сок с кончиков пальцев и, забравшись под овечье одеяло с головой, крепко засыпала до утра.
И сегодня она пойдет домой, только есть не сможет и спать не будет. А утром оденется как положено одеваться в гости и отправится на поляну на берегу реки. Если Юрка не придет, решила она, значит, что-то и вправду случилось. Тогда она пойдет вниз, в село к гуцулам, и найдет его. Обязательно найдет.