— Полная неудача, — простонал Саймон, бросая огромную стопку бесполезных документов в мусорное ведро, чтобы позже сжечь. — Похоже, мы впустую тратим наше время, и здесь больше ничего нет.
— Саймон… — позвал его Рис странным напряжённым голосом.
Биллингем медленно поднялся на ноги, чтобы посмотреть на друга поверх бумажных гор, которые их разделяли. Рис не обращался к нему по имени с тех пор, как год назад сам первым получил титул герцога. Это обстоятельство вместе со странным тоном Риса заставило живот Саймона сжаться.
— Что такое? — спросил он, обходя стол и направляясь к другу.
Уэверли встал со стула. В одной руке он держал бухгалтерскую книгу, а в другой пожелтевшее помятое письмо. Он протянул Саймону некий конверт.
— Я кое-что нашел, — мягко проговорил Рис.
Саймон потянулся к посланию. Его руки немного дрожали.
— Что это? — спросил он, внезапно почувствовав непреодолимое желание отбросить письмо и никогда его не скрывать.
— Я и раньше замечал подобные письма в бухгалтерских книгах твоего отца, — голос его друга всё ещё оставался напряженным. — Даже при покупке овец он вносил в эту книгу детальные записи по сделке и ценам.
— В письме говорится про покупку овец? — осторожно спросил Саймон, но внезапно его голос сорвался, когда взглянул в глаза друга.
Рис поспешно отвел взгляд.
— Нет. Но здесь говориться о некой выплате, сделанной какому-то человеку. Ты должен взглянуть на это.
Замерев, Саймон уставился на письмо. Да, друг, несомненно, прав. Он должен открыть конверт и выяснить, наконец, что же такого ужасного натворил отец. Однако ему было очень трудно это сделать. Почти невозможно.
Но, поборов себя, Саймон, открыл потрёпанный конверт и развернул хрупкий лист бумаги. Некоторое время спустя, прочитав содержимое письма, он поднял голову.
— Здесь говорится о его первенце, — наконец прошептал он. — О мальчике, но не обо мне.
Рис медленно кивнул.
— Судя по дате, ребенок родился всего за несколько месяцев до тебя.
— Незаконнорожденный, — тупо повторил Саймон. — А ведь он всегда укорял своих коллег в безответственности и безнравственности. И так громогласно призывал не плодить незаконных отпрысков, что почти всё общество утонуло в собственном стыде.
Во взгляде Риса отчётливо виднелась жалость.
— Надо отдать твоему отцу должное, он всё же позаботился о своём ребёнке. Именно поэтому это письмо и лежало в бухгалтерской книге. На имя мальчика была перечислена довольно крупная сумма денег.
— Генри Айвз, — вслух произнёс Саймон имя ребёнка, которое было выведено в письме.
— Никогда не слышал о нем — признался Рис. — Вероятно, он не из нашего круга.