— Ну как же! Ты же и говорил! — возмутилась она.
— Я совсем о другом говорил! То есть, я, конечно, об Алике говорил, но это ж когда было! И потом, какие такие дружки? С чего ты взяла?
— Ну, я не знаю. Ты всегда так — наговоришь чего, а мне догадывайся!
— Ничего я тебе такого не говорил, не выдумывай!
— Ну вот еще! Откуда же я взяла?
Она обиженно поджала губы и закурила, неловко ломая спички.
— А вот это я бы и хотел узнать — откуда? — В его голосе звучало нескрываемое раздражение. — Откуда, черт возьми, моя мать знает то, чего я ей никогда не рассказывал?
— А с Женькой забыл, как на кухне шептались? По-твоему, я глухая, что ли?
— Ах, вот откуда уши растут! — сообразил он. — Я-то думал, она телевизор смотрит, а она под дверью шпионила!
— Ничего не шпионила! И не смей так говорить про свою мать! Я-то пока из ума не выжила, а вот вас ваши тайны до добра не доведут. Попомнишь еще мои слова!
Она закашлялась, затушила свою едкую папиросу, разгоняя ладошкой дым.
Страшная догадка поразила Николая Ивановича. На мгновение ему показалось даже, что он потерял дар речи.
— Так это была ты?! Ты?!! — вырвалось наконец у него. — А я-то, дурак, грешил на Женьку! Вот дурак, еще и Альке сказал! Стыдно-то как, господи! Ну почему, почему, а? Почему так?! — он вскочил, не в силах усидеть на месте, заходил из угла в угол, спотыкаясь о табурет, налетая на угол стола, и не мог, ни на секунду не мог остановиться.
Мать терпеливо ждала, пока схлынет эта первая волна гнева, этот круговорот по кухне.
— Ну, чего ты так раскричался? — как можно тише проговорила она. — Ничего я такого и не сказала. Подумаешь. Я только…
— Зачем?!! — перебил он ее, срываясь на крик. — Объясни, зачем?!!
— А затем, что взрослый уже! — не выдержала она собственного тона. — Нечего в эти игрушки играть, вот зачем! Пусть те, кому надо, разбираются — не твоего ума это дело! И не смей на меня кричать! Я тебе только добра желаю. И про тебя я ничего такого не сказала, не думай. Твои дружки тебя использовали и бросили! Твоей же добротой пользовались, знали, что ты безотказный.
— Какой добротой, мам? Господи, о чем ты? А ты не подумала, что это не моя тайна? Что есть вещи, которые доверяют только друзьям. Не подумала, что теперь будет с Алькой?
— Ничего с твоим Алькой не будет — с него, как с гуся вода! Меньше надо было по заграницам шастать!
— Что ты такое несешь? Опомнись! Это была его работа! Понимаешь, Ра-бо-та! — словно молотком по столу, по слогам проговорил он.
— Скажите на милость, работа! — хмыкнула она. — Знаем мы вашу работу, как же! Твой папочка тоже все по загранкомандировкам катался. Берлин, Вена… А после… Чем это кончилось?