Но чем бы Гидеон ни оправдывал свое решение, в глубине души он знал правду. Ему хотелось быть с ней рядом. Хотелось любоваться ею спящей. Хотелось успокаивающей близости ее теплого тела.
Сердце его едва не остановилось, когда он нашел ее на земле возле речки. Когда же она страдальчески застонала, оно вновь забилось медленными, болезненными толчками. В ту минуту он бы отдал все на свете, чтобы помочь ей, все, чего бы она ни захотела. Если б она попросила вернуться в Мердок-Хаус, он бы развернул карету, и к черту Лилли и его брата.
И смех его был вовсе не насмешкой над ее состоянием, нет. Это было чистейшей воды облегчение.
Сила чувств к ней не давала Гидеону покоя, но он не знал, как их преодолеть, не знал, как ослабить желание просто быть с ней рядом. Он пытался. За последние три недели он перепробовал почти все развлечения, известные джентльмену… по крайней мере джентльменам в Энскраме и его окрестностях. Он даже подумывал найти какую-нибудь пригожую, услужливую бабенку, но эта мысль положительно не вызывала у него энтузиазма. Это откровение беспокоило в особенности. Он не собирается завлекать Уиннифред Блайт в постель, но и прожить всю оставшуюся жизнь монахом, черт побери, не намерен.
Уиннифред тихонько застонала и пошевелилась. Одеяло, которым он укутал ее, соскользнуло к талии. Он осторожно вернул его на место, мягко подоткнув вокруг плеч и под подбородком. Кожа Уиннифред медленно теряла краски, которые вернулись к ней во время их пикника.
Гидеон тихо заговорил через ее голову с Питером:
— Мне кажется, я припоминаю таверну недалеко отсюда.
— Да, милорд. Меньше чем в миле.
— Мы остановимся там на ночь.
Гидеон не будил Уиннифред до тех пор, пока не показалась таверна. Потом тихонько потер ее плечо и прошептал на ухо:
— Уиннифред.
Этого оказалось достаточно. Она, вздрогнув, проснулась и выпрямилась так резко, словно ее ткнули в бок раскаленной железякой.
— Что? Что случилось?
Он не мог не усмехнуться при виде ее широко открытых, перепуганных глаз.
— Вы… быстро проснулись.
Она взглянула на него и сонно заморгала. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы начать осознавать окружающее.
— Привычка, — последовал ответ.
Его веселье испарилось. Две женщины на отдаленной ферме в течение многих лет. Да, он понимал, что эта привычка сформировалась быстро и прочно. Он стиснул челюсти с такой силой, что скрипнули зубы.
Уиннифред, похоже, не заметила перемены в его настроении. Она повернулась, чтобы оглядеться вокруг.
— Зачем вы разбудили меня?
Он кашлянул и подвигал челюстью, чтобы ослабить напряжение.