— Пожалуйста, — сказал Архипов. — Ты пока здесь побудь, а я пойду в больницу звякну — спрошу, когда можно будет навестить твоего папу.
Он взял мобильник и вышел из комнаты.
...Пальцы, набиравшие номер, дрожали вовсе не от усталости, а от волнения и бесконечно дурного предчувствия...
Тимофей Гермогенович скончался два часа назад от субарахноидального кровоизлияния.
Архипова бросило в жар — мгновенно отхлынувший, но успевший выжечь все мысли и чувства. Гулкий ледяной вакуум, образовавшийся на месте Архипова, выключил телефон, не спеша вошёл в гостиную и присел на корточки напротив Киры.
— Даже не знаю, как тебе и сказать... — пробормотал вакуум, стараясь не глядеть на неё. — В общем, твоего отца больше нет.
Кира сорвалась со стула, прижалась к Архипову, обняв его за шею, и страшно, беззвучно разревелась. «А с другой стороны, — сердито рассудил он, похлопывая Киру по содрогающейся спине, — лучше сейчас, чем лет через десять, когда я бы уже успел забыть про своё дурацкое обещание и обзавестись женой и детьми!.. Это только в американском кино приличная семья может спокойно держать дома хоть инопланетянина, хоть снежного человека, а вот в российской действительности — вряд ли!..»
— Вот такие дела, племяшка, — выдохнул Архипов, изо всех сил цепляясь за спасительную для рассудка мысль, что Кира и вправду его осиротевшая родственница. — Такие дела...
...Кира, обессиленная долгими рыданиями, спала на диване, свернувшись калачиком так, как умеют только несчастные дети и счастливые кошки, а Архипов стоял у вечереющего окна и прикидывал, во сколько обойдётся погребение Тимофея Гермогеновича по более-менее пристойному разряду. В дверь тихонько, словно догадываясь о спящем ребёнке, постучали. Надеюсь, Кира подтвердит, если будет нужно, что я её дядя, подумал Архипов, открывая.
Он сразу и без особого удивления понял, кто̀ перед ним — по сливочно-белому, оттенка слоновой кости, цвету кожи незнакомки.
— Не гадай, о смертный, — промолвила Галатея вместо приветствия, — откуда мне известен твой язык, ибо я свободно владею всеми наречиями, на коих когда-либо говорили уста хотя бы одного скульптора...
— Вы за Кирой пришли? — перебил Архипов. — Тогда вам придётся подождать, потому что я не хочу будить её... Или, — внезапно испугался он, — вы хотите превратить её обратно в куклу, раз умер тот, кому она заменяла погибшую дочь?..
— Отнимать чью-либо жизнь — не в моей власти, — торжественно произнесла Галатея. — Ты понял верно: я пришла, дабы забрать Киру с собой. Так будет лучше и для неё, и для тебя...