Деревня Юзбулак лежала в километре от тракта. Её было отлично видно в голой степи: пёстрая россыпь дрожжебетонных домиков, густая зелень садов, над крышами и деревьями — водонапорная цистерна на треноге, решётчатая башня ветряка, вышка связи. Я потянул повод, сворачивая с разбитого асфальта на выжженную солнцем добела пыль просёлка. Аркан, обмотанный вокруг моего пояса, натянулся.
— Ощень довольный, да? — проворчал позади Махмутка. — Тебя деньги платить, меня башка рубить — ощень хорошо, да?
Вопрос был риторический и ответа не требовал. Башка Махмутки Джумагалиева стоила две тысячи оренбургских медных унций, а Юзбулак входил в систему паевой антикриминальной взаимопомощи, о чём говорил логотип общества «УралКаспийСтопКриминал» в нижнем правом углу придорожного инфостенда. Это значило, что здесь мне заплатят за голову преступника, хотя в данной юрисдикции Махмутка никаких преступлений не совершал. Тот же стенд, отмечавший собой границу суверенной хоумстедной территории Юзбулака, сообщал и другую полезную информацию: население — 480 человек, масть — чёрная, религия — какая-то ветвь протестантизма, курение и публичное обнажение запрещены, ношение оружия обязательно.
Я неторопливым шагом приближался к деревне. Моя Тойота слегка прихрамывала на переднюю правую — подковы точно пора было менять. Махмутка плёлся на привязи, бормоча по-татарски ругательства больше для порядка, без души. Степь сменилась садами и огородами. Яблони и вишни бросали на дорогу приятную тень. Людей не было. Все сидели по домам в такую жару.
Дорога сделала поворот, и между двумя пустующими, заброшенными дощатыми башенками с пулемётными гнёздами я въехал на главную и единственную улицу Юзбулака. Двухэтажные домики с цветущими палисадниками то радовали, то резали глаз вызывающим разноцветьем. Как обычно в чёрных политиях, каждый хозяин украшал дом в полную меру своего вкуса и фантазии. В этом буйстве красок и рельефов, вылепленных доморощенными дрожжескульпторами, даже вывески не сразу бросались глаза. Я миновал зерноток, лавку, шерстобитную мастерскую, краеведческий музей, аптечно-фельдшерский пункт под флагом Уральской гильдии медиков, кузницу, белую церковку с чёрным протестантским крестом на фронтоне и въехал на центральную площадь.
Дети с криками гоняли мяч в пыли. В центре стоял свежевыкрашенный серебрянкой обелиск с чёрной звездой и надписью «Памяти борцов за анархию, павших в боях с бермекистским хищником, 2074–2088». Над зданием администрации — самым задрипанным домиком в деревне, единственным одноэтажным и не раскрашенным — тряпкой висел в безветренном воздухе выцветший флаг Юзбулакской Суверенной Общины. Перед администрацией возвышался огромный тополь. На двери висел графкод с адресом официального контакта в бэкнете. Дверь, конечно, была закрыта.
