— Федька, я тебе в восемьсот тридцать четвёртый раз повторяю: я не торгую приворотными зельями!
Разумеется, упомянутое выше число было выбрано наугад. В любом случае мой собеседник не мог оценить его внушительность, ибо Федькины познания в математике были весьма ограничены. Считать он умел не лучше, чем люди одного далёкого племени, в языке которых присутствует всего три числа — "один", "два" и "много".
— Ну пожалуйста, ну что вам стоит! Всего один раз, самую капельку!
— Что значит "что вам стоит"?! — возмутилась я, начиная понимать, почему подлинные зануды как правило ни у кого не знают отказа. — Если я время от времени соглашаюсь лечить жителей вашей деревни, это вовсе не означает, что я готова заниматься такими глупостями как привороты! Изжога, язва и понос — это, знаешь ли, одно, а любовь — это уже совсем другое…Впрочем, смотря как посмотреть, — добавила я, скептически пожевав губами. — Возможно, разница не так уж и велика. В любом случае, я в человеческие отношения не вмешиваюсь. Любовь магии не поддаётся, влюблённость — тем более. Влюблённость — это, знаешь ли, материя тонкая, эфемерная.
— Ась? — Федька попытался донести до меня доступным ему способом, что не до конца постиг всю глубину переданной мною мысли. А точнее, ни черта не понял.
— Ну, как мыльный пузырь, — попыталась объяснить я. — Только тронь его легонечко — и всё, лопнул. Исчез, словно и не было. Вот и с влюблённостью так же. Если вмешиваться, только всё испортить можно.
— Но вы же настоящая Баба Яга, вы же всё можете! — захныкал парень.
— А вот если будешь обзываться, я тебя мигом из избы выставлю. Причём вперёд ногами! — грозно пообещала я.
Звучащие за окном крики становились всё громче, и я отдёрнула занавеску, выглядывая наружу. На лесной поляне, где уютно и одиноко расположилась моя деревянная избушка, собралось с полдюжины мальчишек возрастом приблизительно от десяти до пятнадцати лет. Я слишком долго предпочитала их игнорировать, и теперь эти юные паразиты вконец обнаглели и, расположившись всего в нескольких саженях от входа, дружно орали "Ведь-ма! Ведь-ма!". Правда, увидев движение в окне, они стушевались и замолчали, но это ненадолго.
— Ну вот, и эти сбежались. Беда на мою седую голову! — сварливо проворчала я, снова задёргивая занавеску. Про седую голову — это я, конечно, кокетничала. Волосы у меня чёрные, будто уголь. Побелевшие волоски если и попадаются, то подвергаются мгновенному и безжалостному уничтожению, словно революционеры, с идеями которых следует расправляться на корню. Не далее как сегодня, сидя перед зеркалом, я удалила одного такого белого вредителя, лютого врага женской красоты. — Так вот, Федя, — продолжала я, — запомни раз и навсегда: нельзя при помощи магии заставить человека полюбить тебя или возненавидеть.
