Это называют по-разному. Некоторые называют это «душа». Некоторые называют это «внутренний мир». Или еще – «человеческая сущность». В конце концов, неважно, как это называют. Важно другое. То, что скрывается внутри каждого из нас – за глазами, под черепной коробкой, возле сердца, под одеждой, под внешними отточенно-стереотипными ужимками, – нераспознаваемо и загадочно, как темная глубина многометрового колодца, пронзающего землю. Кто знает, что там, на самом дне? И есть ли вообще это дно?
Можно быть знакомым с человеком годами. Можно считать его хорошим приятелем или проверенным коллегой по работе. Можно даже считать его другом.
Можно провести с ним много часов в беседах, как считается – доверительных, а на самом деле – пустых и лицемерных. Можно выпить вместе ящик водки. И даже больше. Чем больше водки, тем сильнее лживое чувство, что вы знаете этого человека вдоль и поперек.
Можно ходить каждую неделю к нему домой и пускать его в свой дом. И улыбаться при встрече. И даже быть при этом не слишком большим притворой. Все так.
Но настанет день и час, когда, взглянув в глаза сидящего напротив вас человека, вы ужаснетесь: знакомое лицо, знакомые жесты, знакомые глаза... Но что в этих глазах? Откуда это взялось?! Как такое может быть?!
Вы не понимаете. А может быть, и он сам – ваш добрый друг, ваш старый приятель, ваш испытанный коллега – не понимает. Просто на самом дне глубокого темного колодца что-то случилось. И вы видите результат.
Наверное, поэтому, когда Олег посмотрел на меня – повелительно, давяще, долго – и сказал: «Ты же меня знаешь, Костя», я подумал и медленно покачал головой.
Жест отрицания.
Чтобы Олегу было понятнее, я произнес вслух – негромко и отчетливо:
– Я тебя совсем не знаю.
И это было правдой. Я не знал ЭТОГО человека. Никогда.
Сидевшая на корточках в углу полная женщина в клетчатой юбке и синей блузке заплакала, отчего ошейник под ее подбородком затрясся.
Улицы ночного Города были пусты, и Макс вел машину на бешеной скорости, не рискуя попасть в аварию. Разве что мог не удержаться на повороте и влететь в стену какого-нибудь дома. Или в фонарный столб. Но я не стал напоминать Максу о потенциальных опасностях быстрой езды. Мне очень хотелось спать.
Я лег на заднее сиденье и закрыл глаза. После этого я стал сразу чувствовать себя намного лучше.
– Тебе дадут милицейскую рацию, – сказал Макс, не оборачиваясь. – Будешь по ней связываться с нами. Говорить, что там и как...
– С тобой говорить? – сонно поинтересовался я.
– Нет, операцией руководит какой-то полковник. А может, пока мы тут катаемся, какая-нибудь шишка и покруче приехала... Скоро их там будет как собак нерезаных.