— Неважно! — Крикнул Джорди небесам. — Я видел
такой фейерверк, какой Кливс-Милс и не снился! Прямо
тут, на моей земле!
* * *
Джорди вернулся домой и собрался уже было
отправиться в город, как вспомнил, что аптека из-за
праздника не работает. Что ж, с проявкой придется
подождать до завтра. Похоже, ему не оставалось ничего
другого, как лечь спать. Эта мысль его отчего-то
расстроила. А что, если ничего не изменилось, и никакое
это не везение — просто боги удачи шутки ради
приподняли Джорди за шкирку, помахали перед носом
двадцатью пятью долларами и снова швырнули носом в
грязь. В конце концов, удача в жизни Веррилла всегда
существовала лишь с приставкой "не". С чего бы ей
меняться? Джорди решил еще раз взглянуть на метеорит,
почти уверенный в том, что его там уже нет.
Меторит был на месте, но жар, похоже, превратил
пшеничные хлопья в жижу — будто кто-то приготовил
овсянку и переборщил с водой. Она просачивалась в
почву и, должно быть, тоже была горячей: там, где огонь
выжег на траве черный полумесяц, поднимались струйки
пара.
В конце концов он решил забрать половинки
меторита домой, потом передумал. Джорди твердил себе,
что в его неуклюжих руках метеорит может развалиться
еще сильнее; твердил себе, что может спалить
собственный дом, если эта расплавленная штука прожжет
дыру в… в чем бы он его хранил. Да только он кривил
душой. На самом деле метеорит ему просто не нравился.
Долбаная мерзкая штуковина! Кто знает, где она побывала
и что это за белая дрянь внутри?
* * *
Перед тем, как лечь спать, Джорди скинул сапоги.
Он поморщился: обожженные пальцы жутко
болели. На них, разумеется, вскочили волдыри. Что ж, это
его не остановит.
Завтра он отнесет пленку в проявку, а потом
попробует найти кого-нибудь, у кого есть знакомые в
колледже. Может, банкир — мистер Уоррен? Но Джорди
должен мистеру Уоррену семь сотен и почти наверняка
все, что Джорди получит за метеорит, Уоррен заберет
себе. Кто еще? Ладно, он подумает об этом утром.
Он расстегнул рубашку — левой рукой, потому что
правая была ни к черту — и снял ее. Потом стянул штаны и
термобелье, которое носил круглый год, пошел в ванную
и взял из аптечного шкафчика кукурузный лосьон. Затем
помазал жидкостью жемчужного цвета свои болячки на
руке, выключил свет и лег в постель. Он долго ворочался,
но в конце концов забылся зыбким, тревожным сном.
Джорди проснулся на рассвете. Ему было
нехорошо. Его лихорадило, в горле пересохло, виски
пульсировали.
В глазах двоилось.
— Господи боже, — пробормотал он и опустил ноги
на пол. Будто грипп подцепил. Хорошо, что у него
достаточно рома и мази "Викс". Он намажет грудь,
завяжет горло полотенцем, немного полежит — посмотрит
телек, выпьет немного рома и хорошенько пропотеет.