Японская архитектура, напротив, не стремится быть идеальной и безупречной, так как следует принципу ваби-саби. Традиционное деревянное здание строится с сознанием того, что в будущем оно разрушится и понадобится помощь следующих поколений, чтобы восстановить его. Японская культура принимает смертную природу человека и его творений.
В Японии синтоистские храмы перестраивают каждые 20 лет уже несколько тысячелетий. Не так важно, чтобы здание простояло много лет, важно поддерживать традиции и обычаи – они существуют дольше любого рукотворного здания.
Нужно просто принять тот факт, что существуют вещи, неподвластные нам, – такие как ход времени или эфемерная природа всего, что нас окружает.
Ити-го, ити-э учит нас сосредотачиваться на настоящем и наслаждаться каждым моментом жизни. Поэтому стоит искать свой икигай и следовать ему. Ваби-саби учит нас ценить красоту несовершенного как возможность для развития.
Антихрупкость как вершина эмоциональной устойчивости
Легенда гласит, что, когда Геракл впервые увидел Лернейскую гидру, он впал в отчаяние: стоило ему отрезать ей одну голову, как на ее месте вырастали две новые. Он никогда не сможет убить Гидру, ведь под его натиском она лишь становится сильнее.
Нассим Николас Талеб, американский исследователь ливанского происхождения, в своей книге «Антихрупкость. Как извлечь выгоду из хаоса» (Antifragile: Things That Gain from Disorder) пишет, что мы используем слово «хрупкость», говоря о людях, вещах и компаниях, которые слабеют, когда им причиняют вред, а слова «прочность» или «устойчивость» – применительно к вещам, которым сложно нанести урон, однако у нас нет специального термина, обозначающего способность становиться сильнее от вреда.
Чтобы описать Лернейскую гидру, Николас Талеб использует слово «антихрупкость». За самой идеей антихрупкости стоит знаменитый афоризм Ницше: «Все, что нас не убивает, делает нас сильнее».
Концепция антихрупкости хорошо иллюстрируют катастрофы и стихийные бедствия. В 2011 году в регионе Тохоко цунами разрушило десятки городов и деревень вдоль побережья, множество людей погибло.
Спустя два года после катастрофы мы посетили те места. Мы проехали десятки километров по разбитому шоссе, видели десятки опустевших заправок и деревень-призраков с разрушенными домами, разбитыми машинами и покинутыми железнодорожными станциями. Эти села оказались хрупкими, без помощи правительства они так и не смогли восстановиться.
Другие города, к примеру, Исиномаки или Кесеннума, тоже сильно пострадали от цунами, однако спустя несколько лет жители объединились и отстроили их заново. Исиномаки и Кесеннуму можно считать примером устойчивости – эти города после бедствия сумели вернуться к нормальной жизни.