Каюта капитана была погружена во мрак. Тяжелый дух, витавший в помещении давил на виски. Подобие тишины делало картину еще более мрачной. Тот бардак, в котором она часто пребывала, сейчас достигал своего апогея. Небольшое пространство, основную часть которого занимала неизвестно как пролезшая в двери широкая кровать. Столик завален всяческими объедками, тряпками, пустыми бутылками и бумагами. На полу же совсем нельзя было встать, не наткнувшись на какую-нибудь вещь или все ту же стеклянную пустую тару из-под выпивки.
– Капитан! – совсем молодой парень, лет восемнадцати, открыл дверь, впуская внутрь немного свежего – относительно каюты капитана – воздуха.
Мужчина лежал на краю кровати, лицом вниз, левая рука свесилась на пол. Рядом лежала опустошенная бутыль. Видимо, когда он уснул, та выпала у него из руки.
Люсьен МакСуинни приоткрыл один глаз.
В следующий миг в паренька полетела та самая бутылка из-под виски. Надо отдать пареньку должное, он по привычке успел увернуться. В последнее время капитан МакСуинни был до невозможности раздражителен, поэтому часто пил, как в последний раз.
– Капитан, мистер Питтс гуляет голышом по палубе и грозится прирезать вашу игуану, сэр!
Люсьен тут же проснулся и, как ни в чем не бывало, резко сел на кровати, с удивлением уставившись на молодого марсового.
– Буккетс, ты упился что ли? – хрипло спросил парнишку МакСуинни.
– Сами посмотрите! – тот весело улыбнулся и скрылся.
Люсьен почесал покрытый жесткой темной щетиной подбородок. Когда это Питтс вообще в последний раз вытворял такое непотребство? Что делать, даже звание квартирмейстера не убережет от тяжелой руки капитана, любившего порядок меж своих матросов. Пусть он и сам в последнее время частенько нарушал свой внутренний устав, но ему простительно, все же это для них всех тяжелое время. Растущая луна съедает их проклятые мозги.
Капитан накинул давно уже не белую рубашку и, похлопав по щекам, попытался привести себя хоть в какой-то вменяемый вид.
На палубе было все спокойно, и раздраженный тем, что ему пришлось подняться из-за какой-то шутки, Люсьен дал пинка подвернувшемуся Буккетсу.
– Две смены подряд, щенок! На марс! Еще раз и пойдешь кормить рыб! – прорычал он вдогонку улепетывающему пареньку.
– Не серчай на него, – лениво отозвался одетый и вменяемый Питтс, отходя от грот-мачты. – Это с моей подачи.
Медные волосы высокого и худощавого квартирмейстера, занимающего и должность боцмана, как всегда были забраны черной лентой. Редкий локон выбивался из прически. Загорелое лицо было расслабленным и имело вид весьма прозаичный. Яркие зеленые глаза смотрели на этот мир ястребом. Солнце нещадно пекло макушку, а он все равно не пренебрег жилетом. Впрочем, жилет был хорошим. Темно-синий с множеством пуговиц, без единой дыры сидел по фигуре англичанину. На вид ему было не больше тридцати, но Люсьену иногда казалось, что друг стар, как его приказавший долго жить дед.
