| I shrugged my shoulders, and kicked the base of the gibbet with my foot. | Я пожал плечами и ударил ногой по основанию виселицы. |
| Ambrose must never know I cared, that I felt sick at heart, and terrified. | Эмброз не должен был догадаться, что творится у меня на душе и чего я испугался. |
| He would despise me. | Он стал бы презирать меня. |
| Ambrose at twenty-seven was god of all creation, certainly god of my own narrow world, and the whole object of my life was to resemble him. | В свои двадцать семь лет Эмброз был для меня центром мироздания, во всяком случае - центром моего маленького мира, и я стремился во всем походить на него. |
| "Tom had a brighter face when I saw him last," I answered. | - Когда я видел его в последний раз, - ответил я, -у него было веселое лицо. |
| "Now he isn't fresh enough to become bait for his own lobsters." | А теперь он недостаточно свеж даже для того, чтобы пойти на наживку своим крабам. |
| Ambrose laughed, and pulled my ears. | Эмброз рассмеялся и потрепал меня за ухо. |
| "That's my boy," he said. | - Молодец, малыш, - сказал он. |
| "Spoken like a true philosopher." | - Ты говоришь, как истинный философ. |
| And then he added, with a sudden flash of perception, | - Затем добавил, понимая мое состояние: |
| "If you feel squeamish, go and be sick behind the hedge there, and remember I have not seen you." | - Если тебя тошнит, сходи в кусты. И запомни: я ничего не видел. |
| He turned his back upon the gibbet and the four roads, and went striding away down the new avenue he was planting at the time, which cut through the woods and was to serve as a second carriageway to the house. |