На следующее утро мне было совсем не до веселья. Я шел пешком на станцию с таким ощущением, как будто к ногам привязали мешки с песком, а по голове барабанили, как по наковальне, малюсенькие молотки.
Кейт уже была на месте и выглядела свежей и сосредоточенной. Она почувствовала, что я приближаюсь, еще до того, как увидела меня. Она медленно повернула голову.
Кейт посмотрела на меня так, как будто раньше мы с ней никогда не встречались.
Это продлилось, правда, не дольше пары секунд — она кивнула мне в знак приветствия.
Вчера мы расстались, мягко говоря, не очень хорошо. Мы — ни больше ни меньше — обвиняли друг друга в воровстве маленькой черной книжки и не доверяли друг другу. Однако своим кивком она дала мне понять, что у нас с ней есть совместная работа и мы будем ее выполнять.
Я просто кивнул в ответ. Пока что этого было достаточно.
День тянулся очень долго. Нам пришлось заниматься убийством, совершенным в южной части Чикаго, — убийством, которое, похоже, началось как ограбление, но затем привело к гибели человека, когда один из трех подозреваемых вытащил нож. Все, что мы имели, — это труп и расплывчатые описания. На проведение судебно-медицинской экспертизы уйдет несколько дней, и она вполне может оказаться бесполезной. На месте преступления было много крови, но не вся она принадлежала жертве, а потому, если злоумышленники уже попадали в базы данных, нам, возможно, удастся установить их личности благодаря результатам анализа ДНК.
Мы начали утро с расспросов. Когда речь заходит об убийствах, совершенных в южной части города, слово «расспросы» чаще всего означает, что «никто ничего не видел и никто ничего не знает». Нельзя сказать, что людям попросту наплевать. Нет, им было не наплевать. Большинство людей в любом районе — даже самом криминальном — хотят, чтобы преступники сидели в тюрьме, а законопослушные граждане могли жить спокойно. Проблема заключается в том, что гангстеры держат эти районы в таком страхе и напряжении, что люди, которые дают показания полиции, вынуждены затем всю оставшуюся жизнь «оглядываться». Как-то раз я расследовал убийство, совершенное возле перекрестка Сисеро-авеню и 79-й улицы у входа в магазин «Севен-илевен».[44] Камера видеонаблюдения внутри магазина зафиксировала все происходящее, и менеджер передал запись полиции. Три дня спустя магазин подожгли, и он полностью сгорел. На металлической двери, выходящей на задний дворик, появилось нацарапанное ножом название местной уличной банды.