— Пришли от Азиз-хана, спрашивают вас… — кротко сообщила она.
— Скажи, что сейчас иду, — отрывисто бросил он.
Болезнь крепко скрутила Азиз-хана. Пригвожденный к постели, он не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Его перенесли на веранду, где было больше света, воздуха и прохлады.
Местный лекарь Гулам опасался, что у Азиз-хана инфаркт. Из Кабула вызвали врачей на консилиум. Гулам неотлучно дежурил у постели больного. Здесь же находилась и Гюльшан. Она сидела у ног отца и не спускала с него глаз.
— О Амаль, — шептали пересохшие губы хана, — я бы своими собственными руками сжег на костре твое вероломное сердце!..
Неожиданно влетевшая пчела закружилась над головой больного, пожужжала и села на край пиалы, в которой лучился янтарный лимонный шербет. Насытившись лакомством, она улетела прочь. «Как жаль, что я не пчела! — подумала, наблюдая за ней, Гюльшан. — Улетела бы в Кабул, в Алиабадскую больницу, отыскала бы там Амаль и ужалила бы ее в слепые глаза так, чтобы ни один врач не помог ей!»
В дверях раздался кашель муллы Башира.
— Ия-аллах! — произнес гость, предупреждая этим возгласом дочь хана о своем появлении.
Гюльшан торопливо натянула на голову домашнюю чадру, поднялась и предложила гостю место у изголовья больного.
Мулла Башир, буркнув что-то себе под нос, опустился на ковер рядом с постелью Азиз-хана.
Больной тоскливыми глазами посмотрел на гостя. «Вот, братец, опять лежу», — как бы говорил его взгляд.
— Табиб был? — тихо спросил мулла, обращаясь к Гюльшан.
— Да, саиб, он здесь и сейчас.
— Кто это, Гулам?
— Да, саиб.
— Где же он?
— Обедает в столовой.
Мулла Башир нахмурил брови.
— Надо бы пригласить врачей из Кабула.
— Мы их ждем, саиб…
— Кто же об этом позаботился?
— Доктор Гулам, саиб.
— Это правда? — удивленно спросил мулла.
— Да, саиб. А вот и он сам.
Подчеркнуто не замечая приветствия вошедшего, мулла Башир повернулся к Азиз-хану.
— Во всем виновато, друг мой, мягкосердечие, проявленное вами к этой дрянной девчонке. Надо было поступить с нею так, как она заслуживала…
Азиз-хан молча опустил веки.
«Одной ногой он уже на краю могилы, — подумал про себя Гулам. — Куда ему думать о женитьбе». А вслух произнес:
— Человек, саиб, не скотина, с ним надо считаться…
Мулла Башир вскипел.
— Это с нищей девчонкой-то?! — воскликнул он, сверля врача колючим взглядом. — Да она должна целовать башмаки хана за честь, которую он оказал ей! Зачем этой дуре надо было бежать в Кабул? Что она найдет там? Зрение? Чепуха!.. Не дождаться ей этого счастья. Мы не допустим вмешательства в дела аллаха. Не позволим!..