— «Северная решительность». Названия они всегда из носа выковыривали, — кисло усмехнулся Роман. — Слышал об этой «решительности»… Месяц они пробыли на нашей территории?
— Думаешь, им не хватило бы времени?
Роман спорить не стал и крепко задумался. Действительно, за месяц господины могли много чего сделать — технологии у них имелись.
— И что это может значить?.. — снова подала голос Рената. — Челнок будет нам как-то враждебен? И, постойте, а зачем им было его запускать? Выкрасть у нас, но не разорвать на технологии, а запустить. И почему именно сюда?..
— С последним — проще всего, Рената Дамировна. Скоро, моё вам мнение, мы это выясним.
— Челнок не представляет для нас никакой угрозы, — заверил Буров и сделал паузу, подбирая слова. — Только синтетик. Он — угроза. Серьёзная.
— Хорошо, — Александр Александрович ободрительно хлопнул Нечаева по плечу. — Рома — в арсенал. Рената Дамировна, вам отдохнуть хорошо. И это не просьба. Отправлю Викторию к вам, пусть теперь она ухаживает.
Виктория встретилась тут же, в коридоре. С ней был и Иванов. Роман перекинулся с ним парой слов, тот кивнул и, поддерживая под руку девушку, помог ей пройти в кубрик.
«Правильный кубрик», — подумал парень, глянув на настенное зеркало, зачехлённое противоударной пластиной с подложкой. Он провёл Вику прямо до нар, усадил, учтиво кивнув в ответ на приветливую улыбку Неясовой, и вышел в коридор.
— Что-то понадобится — зовите!
Сказано это было скорее из вежливости. Хотя бы потому, что арсенал, куда он тут же направился, и жилые кубрики находились чуть ли не в разных концах челнока.
Виктория перевела дух и, пусть и не вполне удобно, но всё же улеглась. Потёрла руками лицо, застонала — пластыри при движении кожи на подушечках пальцев бередили мягкие, болезненные ногти.
— Спасибо за заботу, Рената Дамировна.
— Просто — Рената, — капитан смотрела на неё добродушно. — Я не гожусь тебе в матери, значит и в Дамировны.
Виктория ничего не ответила. Лежала и глядела в перекрытие верхних нар над собой. Потом медленно поднялась, опять выдохнула, уставившись в пол. Она походила на перебравшую на День космонавтики сотрудницу ЦУПа, сражающуюся с абстинентным синдромом и стыдом за вчерашнее.
— Меня ещё… ни разу так не… фу-у…
Как сидела, так и сложилась она пополам, раздвинув ноги. Рвотный позыв хоть и вышел и холостым, зато болезненным.
— …не тошнило, — мужественно завершила мысль Виктория и выпрямилась, прикрывая рот.
Выглядела она неважно: под глазами залегли тёмные круги, отчего те казались впалыми, крылья вздёрнутого носика раскраснелись. И дышала она через раз ртом, что тоже не прибавляло ей очарования.