фантазия, воплощенная в жизнь в 1880 году — представляла собой расположенные полумесяцем два ряда домов с небольшими садами, примыкавшими друг к другу тыльной стороной. Эта архитектурная причуда являлась источником значительных трудностей, постоянно возникавших у людей, с ней не знакомых. Тот, кто пытался найти нужный ему номер на внешней стороне «полумесяца», не мог найти начальных номеров; у того же, кто подходил к нему с внутренней, практически не было шансов найти последние. Все дома на Уилбрэхем Крэсент были украшены балконами, опрятны, чопорны и в высшей степени респектабельны. С внешней — лицевой — стороны, модернизация едва их затронула. Ветер перемен коснулся прежде всего комнат и кухонь.
Дом 19 не представлял собой ничего особенного. Аккуратные занавески на окнах, начищенная медная ручка входной двери. Дорожка к подъезду, с обеих сторон обсаженная кустами штамбовых роз…
Шила Уэбб открыла калитку, подошла к парадной двери и позвонила. Никто не ответил, и, выждав минуту-другую, она поступила так, как ей было предписано поступить: повернула ручку, открыла дверь и вошла, оказавшись в небольшой передней. Дверь с правой стороны была распахнута настежь. Шила постучала о дверной косяк, подождала немного и вошла. Это была довольно уютная гостиная, разве что — по современным меркам — чересчур уж заставленная мебелью. Необычным в ней было великое множество часов: в углу — солидно тикающие высокие напольные часы; на камине — часы из дрезденского фарфора[2]; на письменном столе — серебряные часы; на этажерке для безделушек возле камина — изящные позолоченные часики, и на столе у окна — дорожные часы в потрепанном кожаном футляре, на уголке которого полустертыми золотыми буквами было написано: «Розмари».
Шила посмотрела на них с удивлением: стрелки показывали чуть больше десяти минут пятого. Она перевела взгляд на камин. То же самое.
Неожиданно над ее головой раздалось какое-то жужжание, сменившееся резким щелчком, и Шила вздрогнула. Маленькая дверца резных деревянных часов на стене открылась, оттуда выскочила кукушка и громко и четко пропела: «Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!» Голос у нее был резкий и, как показалось Шиле, немного зловещий.
Слегка улыбнувшись, Шила обошла диван и резко остановилась, отпрянув…
На полу, раскинув руки, лежал человек. Невидящие глаза были полузакрыты. На сером костюме виднелось темное влажное пятно. Машинально нагнувшись, Шила коснулась его щеки… Она была холодной… Рука тоже… Шила потрогала пятно и, взглянув на свои пальцы, в ужасе отдернула руку.