Но больше всего на нее давила абсолютная власть Аурики Карнаж. Вот уж кто здесь королевой ходил! При этом ведьма старательно делала вид, что она – всего лишь главный врач, стремящийся помочь своим пациентам. Она никогда не использовала магию и с Даной общалась так, словно и не было за их плечами никакого общего прошлого.
– Вам нужно отказаться от своей пустой веры, – мягко говорила Аурика. Она каждый день вызывала Дану в свой кабинет и повторяла одно и то же. – Вы понимаете, что именно это удерживает вас от исцеления? Это первый шаг. Как только вы отпустите самую болезненную проблему, вы откроете себя нормальной жизни. Дана, милая, подумайте: разве то, о чем вы говорите, возможно? Магия, другие миры… Господи, да вы просто начитались сказок!
Дана не спорила с ней – она просто молчала, глядя в пол. Какой смысл спорить с таким очевидным обманом? Только силы понапрасну тратить!
Нельзя сказать, что сессии с Аурикой давались ей так уж легко и не наносили никакого вреда. В первое время – да, она без труда игнорировала болтовню этой ведьмы. План Аурики казался ей хоть и не совсем предсказуемым, но все же очевидным. Но потом оказалось, что вода действительно точит камень.
Дана уставала, и накапливающееся утомление мешало мыслить здраво. Перед глазами у нее постоянно были не вольные просторы кластерных миров, а замкнутое пространство сумасшедшего дома. Серость, грязь, люди с пустыми глазами… Это на кого угодно повлияло бы!
На фоне этого сплошного полотна безумия, ровный голос Аурики казался свежим ветром, ее взвешенные рассуждения – отдушиной после тупого мычания пациентов. Дана не хотела придавать всему этому значения, однако иначе уже не получалось. Ей стыдно было думать об этом, но визиты к Аурике постепенно превращались чуть ли не в отдых.
Может, этот метод и сработал бы, если бы не одно «но»: Амиар. Уставшая, оторванная от реальности, запутавшаяся, Дана порой была готова поверить, что она действительно выдумала кластерные миры. Она видела рядом с собой столько психов, каждый из которых верил в собственную реальность, и ей казалось, что она ничем не отличается от них. Однако каждый раз, когда ей становилось совсем плохо, она заставляла себя вспомнить его.
Амиар не мог быть иллюзией. И не только потому, что Дана никогда не принадлежала к числу девушек, отчаянно мечтающих выйти замуж и придумывающих себе принца. Он и идеальным-то не был! Но она любила его таким, какой он есть. Когда становилось совсем плохо, она сжималась на своей узкой койке, закрывала глаза и заставляла себя снова вспоминать то, что было между ней и Амиаром: от того дня, как он спас ее на аукционе, до их вынужденного расставания.