— Это имеет значение? — бормочу я, беря тортилью. Поднимаю глаза и пытаюсь оценить мамину реакцию.
Она стоит ко мне спиной и моет посуду.
— Нет.
— Алекс хочет сделать вид, что он белый, — вмешивается Карлос. — Ты можешь изменить имя, братишка, но все равно все будут воспринимать тебя как мексиканца.
— Карлос, cállate la boca[8], — предупреждаю я. — Я не хочу быть белым. Просто не хочу, чтобы меня связывали с отцом.
— Вы двое, Por favor[9], — просит мама. — Для одного дня ссор уже хватит.
— Mojado[10] — напевает Карлос и бесит меня, называя «мокрой спиной»[11].
С меня хватит трепа Карлоса; он зашел слишком далеко. Я встаю, со скрипом отодвигая стул. Карлос поднимается вслед за мной и сокращает пространство между нами. Он знает, что я могу надрать ему задницу. Когда-нибудь его раздутое эго доведет его до беды.
— Карлос, сядь, — приказывает Mi’amá.
— Грязный мексикашка. — Карлос растягивает слова в поддельном акценте. — А еще лучше, es un Ganguero[12].
— Карлос! — Mi’amá резко обрывает его и делает шаг вперед, но я встаю между ними и хватаю брата за воротник.
— Да, это все, что обо мне могут подумать, — отвечаю я. — Но ты несешь такую хрень, что к тебе будут относиться так же.
— Брат, они будут думать так обо мне в любом случае. Хочу я того или нет.
Я отпускаю его.
— Ты не прав, Карлос. Вы можете добиться большего, быть лучше.
— Чем ты?
— Да, ты лучше меня, и ты это знаешь, — настаиваю я. — А теперь извинись за то, что был груб в присутствии mi’amá.
По одному взгляду Карлос понимает, что я не шучу.
— Прости, мам, — говорит он и снова садится. Однако от меня не ускользает его взгляд, полный ярости из-за того, что с него немного сбили спесь.
Mi’amá отворачивается и открывает холодильник, пытаясь скрыть слезы. Черт, она волнуется за Карлоса. Он в десятом классе, и следующие два года должны решить его судьбу.
Я натягиваю черную кожаную куртку — мне нужно уехать отсюда. Чмокаю mi’amá в щеку, извиняясь за испорченный завтрак, и выхожу на улицу. Интересно, как я собираюсь удержать Карлоса и Луиса от повторения моего пути и направить их в лучшую сторону? Чертова ирония судьбы.
На улице ребята с флагом банды дают сигнал: правой кистью дважды хлопают по левой руке, согнув безымянный палец. По моим венам разливается огонь, когда я приветствую их с мотоцикла. Банде нужен был крепкий орешек — они его получили. Я изображаю из себя такого крутого парня, что сам себе порой удивляюсь.
— Алекс, подожди, — окликает меня знакомый женский голос.
Ко мне подбегает Кармен Санчез, моя соседка и бывшая девушка.