Яэль начала есть в надежде, что ее молчание утомит Луку и он уйдет. Но юноша, казалось, сел только чтобы смотреть, как она ест, выпуская сигаретный дым через перевязанный нос, когда она чавкала спагетти.
Между тем Яэль заметила, что что-то в нем казалось мягче в этот вечер. Возможно, все дело было в этой вуали дыма или повязке у Луки на лице, но граница между ними была уже не такой острой, как нож. Скорее, облачно-перьевой. Дышащие кожей и поздней ночью шепоты.
– Не думай, что я забыл. Что ты сделала.
– После всего, что произошло между вами двоими…
Адель и Лука. Так много граней в их истории.
Спагетти встали у нее поперек горла. Ей пришлось откашливаться. Лука постучал по сигарете. С нее осыпался весь пепел. Конец ярко светился.
– Вижу, ты нашла, как пробиться через блокаду Кацуо, – сказал он.
Яэль проследила за взглядом Луки на табло. Шестнадцать строк ниже имени Адель были пустыми: в ожидании, когда их заполнят имена гонщиков, которые взяли дополнительные минуты на питание, отдых. Но в конце списка якорем висело перечеркнутое имя: Шиина Хираку. Она читала эти буквы и слышала визг его колес. Его крик. Его внезапный, жестокий конец.
– Он умер? – Она не знала, почему спросила. Почему в горле чувствовались хрипы и комок, как будто спагетти все еще стояли там.
– Ты же знаешь, что они никогда не утруждают себя сообщить нам подобные известия. – Лука смял свою сигарету о столешницу. Он оставила обугленный черный след. – Это важно?
Важно? В конце концов, она следовала своим правилам. Оставалась в своих границах. Линия, перечеркнувшая имя Хираку, была несчастным случаем. Сопутствующим ущербом.
Яэль сглотнула. Но комок остался.
Важно ли это? Одна жизнь. Капля в огромном, огромном океане сотен, тысяч, миллионов.
– Да, – стучала пустота в ее сердце. Да, – кричали ее волки.
Это важно. Все они имели значение. Все сотни, тысячи, миллионы. Огромный, огромный…
Это когда-нибудь кончится?
Пять, только пять. Сфокусируйся на них. Возьми под контроль. Бабушка, мама, Мириам…
«ОСТАНОВИСЬ»
Сейчас не время собирать частички себя. Становиться Яэль. Потому что она была Адель Валери Вольф, и не могла позволить юноше напротив увидеть что-либо еще.
Но Лука смотрел на нее, удерживая отражение Адель в индиговой радужке своих глаз. Уголки его губ дернулись, выразив неясную эмоцию, так что даже Яэль со всей своей профессиональной подготовкой не смогла ее разгадать. При этом он изучал ее, пролистывая надписи в ее глазах. Безмолвная ткань воспоминаний.
Мог ли он видеть сквозь щели?
Было ли это важно?
– Думаю, нет, – наконец ответила она голосом Адель, словами Адель. Она продолжила, отчаянно желая сменить тему разговора. – Ты был прав. Феликс подмешал наркотики в мой суп.