Он не отдернул руки. Так мало им приходилось бывать вместе.
Взглянув на старый дуб, Лида со страхом сказала:
— Уйдем, я боюсь его.
Шли они долго. Вышли за ворота, направились на берег реки. Стоял теплый осенний вечер. Ярко светила луна. Лида горячо говорила:
— Давай никогда не будем ссориться.
Он крепко сжал ее локоть.
— Почему ты убежал с реки, кто научил тебя этому нехорошему чувству?
— Этому, наверное, никто не учит, — ответил он задумчиво.
Они услышали голос Рашита:
— Саша! Саша!
Оба встрепенулись.
— Пойдем, — сказала она.
Он удержал девушку.
— Мы с ним будем еще долго, целую вечность. Я хотел бы...
Она не стала настаивать.
Мир купался в синей дымке. В лесу пели невидимые птицы. С того берега кричали:
— О-у! О-у! Лод-ку!
Они шли по узкой тропинке, бегущей к реке. На лысой полянке, откуда в эту лунную ночь открывался вид на широкие просторы, под двумя соснами они остановились.
Оба молчали. Каждый думал о своем.
— Лида! — начал было он.
Она горячо перебила:
— Не надо говорить об этом сейчас!
— Ты знаешь, о чем я хотел сказать?
— Да.
— Когда же я смогу сказать это?
Она с упреком взглянула на него:
— После того, как вернешься с войны.
В эту ночь дежурил по корпусу Володя Еремеев. Было уже далеко за полночь. Во всех восьми комнатах двухэтажного здания, серого и мрачного, бывшей монашеской обители, спали крепким предрассветным сном колонисты. Дежурный изо всех сил старался не дремать в это опасное для всех часовых время. Он с ненавистью смотрел на часы не только потому, что они шли медленно, но и потому, что их монотонное тиканье усыпляло. Володя взялся за книгу в коричневой обложке, принесенную кем-то из дневальных, и раскрыл ее на легенде, в которой рассказывалось о свадьбе между сыном Урал-тау — Уралом и дочерью Иремель-тау — Ак-Иделью. В калым за девушку Урал внес все леса, которые росли на его берегу. Хотя свадьба и не состоялась, но по древнему обычаю калыма не вернули. Поэтому сейчас на берегах Урала голая степь, а берега Ак-Идели покрыты густыми лесами...
Веки Володи сами закрывались. Он отложил книгу и, резко поднявшись, пошел по коридору, по очереди заглядывая в комнаты воспитанников. Но и движение не разогнало сон. Наконец он открыл дверь своей комнаты и не успел перешагнуть порог, как удивленно остановился: Саша, его сосед по койке, отчетливо докладывал кому-то:
— Так точно, товарищ капитан третьего ранга! Знаю, не сдобровать, коли враг заметит. Не боюсь. Поверьте мне. Так точно, Александр Матросов.
Володя тихо откликнул:
— Саша!
Матросов ничего не ответил — он спал. Над койками поднялись головы остальных обитателей комнаты — Рашит Габдурахманов выглянул из-под одеяла, а Петенчук даже присел на койке.