Когда вместо чахлых от недостатка солнечного света елей и серого ковра мертвой хвои под ногами вокруг него раскинулась светлая березовая роща, адвокат Кузин остановился, с кряхтением растянулся в высокой траве, снял маску и перчатки, выковырял из-под непромокаемой камуфляжной куртки пачку дорогих сигарет и закурил, лениво пуская дым в голубевшее сквозь кроны берез и сосен безоблачное небо. Его слегка беспокоило то обстоятельство, что Лена может огорчиться, если ей не удастся выполнить свою шутливую угрозу «застрелить» мужа. Впрочем, очки под маску не наденешь, а без очков она видит немногим лучше крота. А значит…
Андрей Ильич поднял крышку пластмассового рожка и выкатил оттуда два перламутрово-оранжевых шарика. Один шарик он раздавил у себя на груди, а другой (с особенным удовольствием) — на плексигласовом забрале лежавшей в траве маски. Совершив таким образом что-то вроде символического самоубийства, адвокат Кузин вытер ладонь о штаны, закурил новую сигарету, устроился поудобнее и стал ждать, когда кончится эта унылая бодяга.
Во всю мощь своих легких проорав: «Начали!» — рыжий инструктор длинно сплюнул в траву и, на ходу вынимая из кармана сигареты, двинулся к своей машине. В это время где-то в той стороне, куда пять минут назад удалились «серые», хлопнул одиночный выстрел. «Развлекаются, уроды, — подумал инструктор, решивший, что кто-то из «серых» захотел опробовать новое для себя оружие, пальнув в дерево, а то и в товарища по команде. — Господи, твоя воля! Всегда одно и то же…»
Впрочем, выстрел был не совсем такой, как из маркера, а точнее, совсем не такой. Пожалуй, это были не «серые», а кто-то из дачников. Перепился по случаю всенародного праздника и пускает петарды. А праздник известный, тот самый, который в России справляют каждый божий день, — двухсотлетие граненого стакана… Эх, народ!.. Говно народ, что и говорить. Какой народ, такое и правительство, а какое правительство, такая и жизнь.
Его потрепанный синий пикап производства Ижевского автомобильного завода стоял немного в стороне от сверкающих разноцветным лаком иномарок клиентов. Задняя дверь кузова была распахнута, рядом на траве красовался расстеленный брезент, а у заднего борта машины лежал на боку черный баллон со сжатым газом. Инструктор подумал, не убрать ли баллон в машину, но решил повременить. Маркеры были уже старые, некоторые потихонечку стравливали газ, и бывало, что в разгар «перестрелки» к нему подходили недовольные клиенты с претензиями: дескать, что такое — шариков еще навалом, а ружье не стреляет? Тогда резервуары их маркеров приходилось заполнять снова, и делать это надо было быстро — разгоряченные азартом потешной перестрелки клиенты спешили, как пилоты «Формулы 1» во время призовой гонки. Клиентов рыжий инструктор глубоко презирал — всех скопом, независимо от пола, возраста и общественного положения, — но они оплачивали его счета, и им приходилось угождать.