— Конечно, приятель, а то как же. — Я встал и, оставив деньги на столе, собрался уходить. — Держи контакт, Арт. Где меня найти, ты знаешь.
Было уже без пяти минут десять. Я чертовски устал, схватил на углу тачку и поехал, наконец, домой.
Первое предупреждение я получил от Пига Собаки, который обычно продавал газеты, оглашая улицу хриплыми выкриками. Потом еще мамаша Хыоггинс, выносившая мусор на помойку, специально поджидала меня, чтобы сделать свое сообщение. Ну и когда я подходил к дому, кто-то протяжно свистнул из густой тени, перечеркнувшей улицу.
Итак, в квартире меня ожидали двое неизвестных.
Я, конечно, воспользовался черным ходом, существовавшим еще с тех давних времен, когда папаша Мэнни содержал подпольный дом свиданий. Я достал из-за пояса свой 45-и калибр, сунул его под пиджак, чтобы щелчка затвора никто не услышал, и стоял со стволом в темноте, давая глазам привыкнуть к ней.
Один из них стоял у окна и смотрел во двор. Другой сидел прямо передо мной. Я навел на него дуло и сказал:
— Осторожнее, парни! А ты не пошевелись смотри, а не то станешь покойником.
Войдя, я потыкал стволом в моего парня, и он сообразительно встал и подошел к стене. Другой тоже хорошо понял меня и последовал примеру первого. Они стояли, упершись руками в стену и расставив ноги, до тех пор, пока я не разоружил их и не зажег свет. Затем я вытащил из их «кобр» магазины, сунул их себе в карман, а сами инструменты положил на стол. Оба ствола были надраены так, что рябило в глазах.
Парня, что стоял у окна, я помнил, мы встречались с ним несколько дней назад в тех апартаментах, высоко вознесенных над городом, где заседал большой начальник. Второго раньше не видел. Этот второй презрительно сказал:
— А ведь наверняка нет разрешения на ношение оружия?
Я усмехнулся:
— Разрешение вашему шефу легче написать, чем стихи. Он его сам пишет и сам подписывает. А некоторые бумажки и мне дает на подпись, а потом еще на словах говорит, что мне теперь дозволяются даже некоторые вольности.
— Любую бумажку можно разорвать, — не очень уверенно сказал парень.
— Можно, дружище, но только не твоими белыми ручками. Давай брось это, пустомеля! Тупицы чертовы, даже не понимаете — нельзя вламываться к тайному агенту так, что вся улица видит, что к нему пришли копы.
— Ладно тебе, Райан… — сказал тот, кто был мне знаком. — Чего ты кипятишься?
— Я просто хочу знать, какого черта вы сюда приперлись?
Я понимал, что он молча меня ненавидит, но лицо его было пусто, как лицо манекена.
— Не усложняй. Мы пришли просто так, обычный обход… И еще нам нужен отчет о проделанной работе.