. Значение этих строк трудно переоценить, ведь они являются серьёзным аргументом в пользу верности наших выводов о редукции представлений о древнерусских солярных божествах к образу св. Георгия. Ещё одним подтверждением этому, быть может, является зафиксированный в первой половине XIX в. в Муромском уезде Владимирской губернии обычай: крестьяне в Егорьев день ходили с образами и вербами и пели «куралесу» (искаженное «кирио елейное» — «господи, помилуй»). Звучала она так: «Воскликнемте, братцы, / Святую куралесу: / „Даж, боже, нам / Ячмень усатый, / Пшеницу колосисту“»
[377]. Конечно, в данном случае мы наблюдаем не имя божества, а просьбу («Дай, Боже!»), но это вполне может являться позднейшим переосмыслением. Впрочем, как мы видели выше, даже и без этой «куралесы» у нас имеются основания сближать Дажьбога и св. Георгия (Юрия). И сюжетный аналогизм песен далеко не единственный повод для такого сближения. Обряды и верования, связанные с Юрьевым днём, очень близки практически всем реконструируемым в отношении Хорса и Дажьбога мотивам. Рассмотрим их по порядку.
Существует ряд данных, очень хорошо иллюстрирующих связь конской тематики и Юрьева дня. Егорий зачастую осмыслялся именно как покровитель лошадей. Например, в Приангарье день Егория был конским праздником, а ласкательным обращением к лошади было: «Ах ты, Егорий храбрый»; как конский праздник Егорьев день отмечался и в Воронежской губернии (в начале XIX в.), нечто подобное зафиксировано и в Архангельской, Вологодской и Рязанской губерниях[378]. Вообще, конь (как правило, белый, иногда золотой) выступает непременным атрибутом Георгия (Егория, Юрия). Известна песня «Разыгрался Юрьев конь»[379]. Как пишет Т.А. Агапкина: «На Брестщине считалось, что если в ночь на Юрьев день оставить во дворе разостланное на земле полотно, то утром на нем будут следы копыт (от коня Юр’я)»[380]. А.Е. Богданович приводил современные ему белорусские заговоры, в которых Юрий запрягает лошадь или пасёт коней[381]. Эти примеры легко можно было бы умножить, но в этом нет нужды, поскольку отмеченная взаимосвязь Юрия (Юрьего дня) и коня не является каким-то новым наблюдением и хорошо известна этнографам.
Фиксируется связь Юрьева дня и брачных мотивов. В.К. Соколова отмечает, что большинство песен, которые в классических сборниках приводятся как поющиеся молодёжью в Юрьев день — лирические любовные с мотивами брака, хотя и считает, что песни вошли в обряд позднее, когда он стал молодёжным гулянием[382]. Вряд ли можно согласиться с этим мнением в силу широчайшей распространённости этих мотивов. С Юрьевым днем соотносятся гадания, молитвы и заклинания девушек, направленные на обретение жениха. Уже А.С. Фаминцын приводил сербский, хорватский, чешский и русский примеры подобного рода