Персонаж, о котором пойдёт речь, низведён до уровня совершенно непонятного существа Авсеня (Овсень, Усень, Говсень, Бауцень, Таусень). Вообще овсенем называется основной тип величальной святочной песни, причем В.И. Чичеров считает это название исконно русским, употреблявшимся в землях Московской Руси и сохранившимся до XX в. в средней полосе России и в Поволжье[402]. Овсень представляется исконным типом русской новогодней песни. Но в то же время это название новогодней колядки персонифицировалось в некоего персонажа (или даже персонажей) русской низшей мифологии. Известно о нем крайне мало, но заманчивым выглядит его сопоставление с Усиньшем латышской мифологии (родство этих слов подметил ещё А.А. Потебня). В источниках Усиньш[403] называется богом или господином коней, в народных песнях — «отцом лошадей». Он выращивает хороших коней и охраняет их вместе с пастухами, причём иногда он почти неотделим от коней как лучший из них. В песнях говорится о двух его сыновьях с красными головами. Одного их них он посылает в ночное, другого — в поле с сохою (отражение бинарной оппозиции ночь — день). Эти данные вкупе с двумя хлебами как подношением Усиньшу позволяют говорить о близнечном мотиве в связи с ним. Усиньш и солнце нередко появляются в одних и тех же текстовых ситуациях: вокруг горы движется солнце (или Усиньш), ища ночных пастухов. Сам Усиньш — «зажигатель огня», «охранитель огня», с ним связаны зооморфные символы солнца (петух, кулик, жаворонок). С солярной символикой, видимо, связан танец Усиньша или его коня, который сопоставим с мотивом танца («играния») солнца. В.В. Иванов и В.Н. Топоров предполагают, что Üsins отражает один из вариантов корня *aus-, со значениями «рассветать», «заря», «восток»[404]. Примечательно, также, что Усиньш защищает от волков.
Русский Авсень также связан с лошадьми. Вот что писал о нём В. Н. Топоров: «Всадник ли Авсень (конник) или сам конь, обычно решить трудно, и эта трудность, кажется, связана не столько с недостаточной детализированностью текстов, сколько с неясностью для самого „потребителя“ их подлинной природы Авсеня. Впрочем, внетекстовые аргументы, а также и данные „вторичных“ текстов, свидетельствующих о том, что Авсеня представляли в конском облике, делают более вероятным (для ранней стадии) заключение о конской природе Авсеня»[405].
Можно проследить мотив множественности Авсеней (Таусей), что видно из следующих вариантов колядки-просьбы:
Таусины, таусины!
Кишки, лепешки,
Свиные ножки,
В печи сидели,
На нас глядели,
На нас глядели,