Ослабление моральных колебаний и повышенная доступность материальных благ притупили остроту человеческого стремления к бунту. С другой стороны, в странах плановой экономики сама идеология стала фактором отчуждения, что, правда, иногда направляло людей из сферы политики в сферу культуры.
Одномерный человек, мысли, чувства и действия которого определены внешней средой, не может стать носителем истинного познания. Человеку необходимо мышление, основанное на воображении, фантазии, утопии, чтобы подвергнуть критике и преобразовать существующие общественные отношения[65].
С чистой совестью мы можем сказать, что у идеи творческого и эмансипированного человека, реализующего свои потенциалы в обобществленном человечестве, есть общие элементы с негэнтропийной стратегией, находящейся пока на стадии формирования. Можно считать эту идею пролегоменами для такой стратегии.
Проект Маркузе относительно свободной культуры подразумевает замену труда игрой, чтобы освобожденная чувственность стала основой функционирования системы социальных институций. Вместо Прометея – архетипа-героя тяжкого бремени и прогресса через угнетение, немецкий философ предлагает другие символы: Орфея и Нарцисса. Это картины радости достижений, голоса, который не призывает, а поет, жестов, которые дают, а не требуют. Это прекрасная попытка проиллюстрировать идею прекращения принудительного, угнетающего труда. Прославляется освобождение от времени, примирение с природой. Будущее общество – это царство Нирваны, где Орфей и Нарцисс примиряют Эрос и Танатос.
Это состояние возрождения, примирения с самим собой, вечного наслаждения. Но из последовательной негэнтропийной перспективы можно сказать, что наряду с другими стратегиями социального освобождения подход Маркузе, несмотря на все свои достоинства, ограничен и недосказан как раз настолько, насколько он определен экономикой и теми аспектами природы, которые мы называем слепыми, инертными. Даже если бы удалось решить проблему отчужденного труда, действительно освободить (т. е. дать ему метафизические коннотации) время (как физическое понятие), преодолеть «дополнительное угнетение», созданное классовым обществом, все же сила биологического и физического давления, при условии, что игнорируются или недооцениваются глубинные энтропийные принципы, не только бы продлила разочарование, но обратила бы в итоге человечество в прах и пепел.
Ирония в том, что мы своим освобожденным, подлинным творческим Эросом, сосредоточенным на нас самих, а не на более обширном природно-космическом освобождении, только ускорили бы этот конечный крах: из энтропийных закономерностей следует, что количество событий в универсуме конечно, поэтому своей локальной многомерностью мы бы их только разворошили, разожгли их скрытые потенциалы, тем самым приближая их, сами того не желая, к конечному уничтожению.